Раньше я ненавидел войну всем существом, но оказалось — это единственное, что мне доверяют и что я умею делать хорошо. Со временем я смирился. И даже, к собственному удивлению, полюбил свою работу и смотрел на солдатское дело без особой ненависти. Воины не только нападают, убивают, грабят и жгут. Основная задача людей военных благородна — защита своих людей и территорий.
Сколько погибло идущих со мной или против меня — не перечесть. Они ушли в мир теней, унося свои надежды и мечты.
Я видел, сколько бродит голодных капкуэнов там, на пустошах… Тьма. Все земли Приграничья захвачены ими. Бесчисленные полчища, словно воды полноводной реки, текли и текли из стационарного портала.
Мы поляжем там, на этом каменистом приморье. Все. Все до единого.
Не помогут ни благословения монахов, ни освященные мечи, ни объединенные армии Дорсета, Эмирена, Угена и Маэро, Мургота, Суллы, Эсташа и Невии вместе с герцогскими дружинами, которые все-таки успели дойти сюда.
Мы обречены.
Не придумано в нашем мире возможности противостоять этому обычными человеческими силами, слабыми и малочисленными. Будь у нас оружие того мира — ракетницы, минометы и куда более страшное — справились бы! Но его нет, и рассчитывать на него здесь нечего.
Может быть — только может быть! — если успеет вернуться домой Рицесиус, то часть населения успеет укрыться в лесах и на островах архипелага и прожить до его возвращения. Но для того нам придется задержать врагов любой ценой.
Я волновался о Денисе и месяце срока? Какой пустяк! А надо было волноваться совсем о другом. Впрочем, уже не имеет значения. Для меня важно только одно — во время противостояния суметь провести битву и уничтожить врагов столько, чтобы Рицесиус счел меня достойным, и ему захотелось явить к своему блудному сыну маленькую милость. Что ж, придется сильно постараться. Я готов!
Блистая торжественной серебряно-алой ризой, у входа меня перехватил жрец Рицесиуса, Творилад, и сбивчиво предложил:
— В-ваше величество, п-предлагаю устроить богатую поминальную тризну по вашей супруге.
Лицо взволнованное, под глазами залегли синие круги — наверняка всю ночь читал требу где-то в боковых закоулках часовни. Западный и восточный приделы отделены от главного приалтарного помещения дверьми и отдельными выходами, если он позднее тихонько туда вернулся, я бы не заметил.
Меня как громом поразило:
— Ч-что-о-о?!!
Седовласый священник, оглаживая длинную бороду, мягко давил на мою глубокую религиозность и огромную любовь к жене:
— Вы же знаете, как ревнив и завистлив Иртихал к своему брату Рицесиусу. Бога смерти обязательно нужно задобрить, принести ему… так сказать… дары. Чтобы он дал мир душе, сделал ее пребывание в загробном мире приятным и сладостным, уделил ей внимание…