Не от мира сего-1 (Бруссуев) - страница 13

Конечно, хороших людей — большинство. Но плохие — всегда на виду. Из рассказов отца, матери, странников получалось, что они зачастую встречаются только с негодяями. Просто, как потом он додумал, хорошие люди — это естественное поведение человека, его и не замечаешь. Зато безобразие надолго откладывается в памяти.

Илейке хватило времени, чтобы понять: самые злые и жестокие люди — это дети. Они не в состоянии применить к себе чужую боль, поэтому ее и не замечают. Летом зачастую приходилось отбиваться от сорванцов, набежавших с соседних деревень по каким-то своим делам. Конечно, во двор-то они не совались, но стоило только ему отправиться на берег реки купаться, как в спину, голову летели комья земли, а иногда и камни. Доставалось порядочно, и нелепое, наверно, было зрелище, когда он, не делая попыток бросаться в ответ, пытался руками отбиваться от летящей в него угрозы. Вид крови его разбитой головы тоже не смущал нападающих, даже, казалось, раззадоривал.

Спасали братья, а особенно — сестры. Они дрались с обидчиками, как чертенята, не страшась бросаться в одиночестве на целые банды мальчишек. Илейко, оказываясь за пределами своего двора, был всегда настороже, как кот в незнакомой местности. Постепенно у него выработалась способность чувствовать опасность, даже не замечая ее. И если случалась какая-то неожиданность, то он, не тратя ни мига на раздумья, сначала пытался уклониться, потом защититься, ну а уж далее — понять, что же, собственно говоря, произошло.

Время трудно остановить кому-нибудь, разве что, Богу. Илейко рос, росли его обидчики. Летом и зимой, когда доводилось, они устраивали на него настоящие засады. И теперь уж поблизости редко оказывались братья и сестры. Илейко это нисколько не смущало — он учился уворачиваться, все реже камни или куски льда оставляли на его теле синяки и ссадины. Он даже приспособился отмахиваться от летящих предметов палкой ли, или просто ладонями. Это дело побуждало мальчишек, среди которых уже было достаточно много подростков, на более радикальные меры. Однажды в него кто-то особенно рьяный бросил топор, метко, но безуспешно. Илейко топор перехватил, но возвращать обратно хозяину отказался.

— Трофей, — объяснил он. — Если не отберете, то и не верну.

Парни отбирать не стали, посчитали, что "трофей" — это чье-то имя, поэтому связываться не решились. Принесли охотничий лук со стрелами на дичь. Если бы по-честному не предупредили загодя, может быть, и попали бы.

Илейко насторожился: отмахиваться от стрел еще не приходилось. Но получилось в лучшем виде. Просто стрелки были не самые меткие в Олонии, сила выстрелов — слабая, да и боезапаса маловато.