— Спасибо! — Кайл воссиял самой радостной из всех улыбок. Мне даже показалось, что он готов был счастливо захлопать в ладоши, но в последний момент удержался от столь детской выходки. Поклонился мне и стремглав выскочил из комнаты, а через пару секунд до меня донесся звук захлопнувшейся двери, ведущей в кабинет.
Я проводила его задумчивым взглядом. Затем опять посмотрела на Седрика и протянула руку, чтобы оттереть последнее пятнышко крови на его щеке.
— Нравится он тебе, да? — догадливо спросила Дора, в свою очередь достав из шкафа запасное одеяло. — А что, неплохой парень вроде.
— Не говори глупостей! — отмахнулась я от ее замечания. Немного подумала и расстегнула верхние пуговицы сюртука, чтобы Седрику было легче дышать. — Просто я благодарна ему за то, что он спас мне жизнь прошлой ночью. И только его заботами моя спина не оказалась обезображенной шрамами.
— Не пытайся меня обмануть. — Дора лукаво усмехнулась. — Я-то вижу, как ты на него смотришь. Как голодная кошка на крынку со сметаной. Да и он на тебя поглядывает с интересом.
— Не придумывай! — Я раздраженно фыркнула. — Дора, по-моему, я тебе уже объясняла, что между мной и Седриком не возможны никакие отношения. Мы уже были парой, и ничем хорошим это не закончилось.
— Ой, да ладно тебе! — Дора явно наслаждалась тем, как я злилась, и старательно выводила меня из себя пуще прежнего. — Тришенька, сколько тебе лет было, когда ты с ним встречалась?
— Восемнадцать, — буркнула я, не понимая, куда клонит Дора.
— Вот именно! — Та торжествующе вздела указательный палец. — Что ты тогда понимала в жизни? Да ничего! В этом возрасте каждая обида кажется смертельной. Гордость так и пышет.
— Вот именно, — передразнила я ее тоненьким голоском. Глубоко вздохнула и призналась: — Дора, я уже говорила, что мы с Седриком плохо расстались. Но ты даже не представляешь насколько. Я вспылила тогда, наговорила много обидного. Очень обидного, поверь мне. Такое не прощается.
Дора скептически поджала губы, но не стала продолжать пустые пререкания. Вместо этого она укрыла принесенным одеялом безмятежно спящего приятеля, вряд ли подозревающего, какие споры ведутся над его головой. После чего выпрямилась и подмигнула мне.
— Поверь моему сердцу, — проговорила она. — Ты ему нравишься. Я это чувствую. И если ты не будешь глупить и не станешь строить из себя гордячку, как обычно у тебя происходит, то скоро убедишься в этом.
Я выдавила из себя печальную усмешку. Спорить с Дорой у меня не было ни малейшего желания. Я ведь знаю: она хоть и называет меня упрямой, но сама по части этого мне не уступает. Опять ведь разругаемся и будем дуться друг на друга пару дней.