– Дина.
– Да, Никита? – стараясь выглядеть равнодушной, отозвалась она.
– Дина, я тебя искал.
Держа в руках влажную, тяжелую, вырывающуюся на ветру простыню, медсестра спросила как можно более спокойно:
– А зачем ты меня искал?
– Я не знаю. Меня к тебе как магнитом тянет! – простодушно ответил тот. Помог расправить простыню на веревке. – Дина!
– Ну что, что?! – она засмеялась нервно. – Что ты ко мне пристал?.. Что ты все ходишь за мной?
– Дина… – он взял ее за руку, придвинул к себе. Секунду медлил. В глаза его – зеленовато-карие, с золотистыми искорками на радужке – было невыносимо смотреть, потому что они ничуть не напоминали глаза мужа. У Руслана – глаза светлые, стального цвета, родные, привычные, а у этого мужчины… Глядишь в глаза Никиты, и словно в лесном болоте тонешь. Надо бежать – а не можешь. Уже увязла. – Дина.
Она хотела засмеяться, но и этого не смогла сделать в полную силу. Запрокинула голову, а Раевский поймал ее подрагивающие в немом смехе губы. «Опять! Что же он делает!» – с отчаянием и злостью подумала Дина и ответила на его поцелуй.
Ее успокаивало только одно: что за рядами полощущихся на ветру простыней их с Раевским не видно. Они скрыты от всего мира, они одни на этом выжженном солнцем, пыльном пятачке земли – бесплодной, способной родить только полынь.
В ее жизни был один мужчина – Руслан. Он первый, и он последний. Дина никогда никого не любила, кроме него, и не хотела любить. Но, верно, это сильное, настоянное на общем горе чувство утомило ее наконец. Она устала.
Целуя Никиту, Дина получила возможность сбежать на время из этого мира – из выжженной пустыни с белым солнцем. И она оказалась в лесу. В тенистом, густом. С мягкой, проваливающейся под ногами почвой, заросшей густой травой. Запах болотных цветов ударил ей в ноздри – слишком сильный, слишком резкий, острый, сладкий, на грани тошноты… Но не дышать этими цветами нельзя. Их аромат нес в себе забвение.
Дина подняла руки и обняла Никиту. «Я за него заплатила… – мелькнула мысль-воспоминание о перстне с рубином. – Этот человек теперь – мой!»
– Дина… Дина! – пробормотал Никита, взяв ее лицо в ладони. – Что же ты со мной делаешь…
– Что ты со мной делаешь! – нетерпеливо, сердито пожаловалась она и снова впилась в его губы.
Так странно. Она до безумия любила мужа, жила только им, но прикосновения Руслана давно не вызывали в ней желания. Она просто подчинялась мужу, изредка чувствуя пик наслаждения (не фригидная же она была!), но вот сами его поцелуи, объятия, прикосновения… Никакой радости от этого Дина не ощущала! Может быть, потому, что Руслан никогда не думал о ней, не помнил о ней самой, о Дине… Она всегда была одна – даже в те минуты, когда муж ее обнимал.