Дина захромала к холодильнику, достала оттуда тюбик с мазью.
– Лицо мажь. И здесь еще. И вот здесь, – отрывисто командовал муж. – Выдави мне на ладонь, я тебе ноги еще намажу… Вот. Вроде все…
Покрытая слоем скользкого лечебного геля, Дина осторожно села на краешек табуретки.
– Ты думаешь, я сволочь? Руку поднял на тебя… Если бы ты знала, Дина, как я тебя люблю, – вздохнув, мрачно произнес муж. – Я люблю тебя и ревную – до безумия. Была бы ты мне безразлична, я бы на все наплевал. Я слишком люблю тебя, понимаешь? Понимаешь?!
– Да.
– Ты хочешь новую скрипку? Пожалуйста, мне для тебя ничего не жалко! Заказывай, покупай – какую хочешь! За кольцо тебя ругать не буду – оно же твое, ты вправе распоряжаться им по своему усмотрению.
Дина почувствовала некоторое облегчение – значит, он простил исчезновение перстня с рубином. «Мне для тебя ничего не жалко», – сказал. Как потом ей выкручиваться, без денег, с покупкой новой скрипки – непонятно… Но об этом можно пока не думать. Потом. Все потом!
– Руслан… – хрипло произнесла она, не поднимая головы. – Если тебе для меня ничего не жалко, если ты меня любишь… тогда почему ты не хочешь, чтобы у нас был еще ребенок? Почему ты мне отказываешь в этом? Я же с ума схожу… Я все время вспоминаю Марьяшу, все время думаю о ней – как о живой. Мне сны о ней снятся! Я хочу ребенка, Руслан…
– Вспомнила, – мгновенно отозвался тот. – Дина, из-за тебя Марьяша погибла. Ты – плохая мать. Ты не нарочно, я знаю… Но ты плохая мать. Я тебя люблю, и мне для тебя ничего не жалко, но ты – плохая мать! – повторил он неистово, яростно, раздувая ноздри – словно заклинание какое-то твердил.
– Я больше никогда так не поступлю, я никого не впущу в дом, я…
– Дело не в этом! – перебил Руслан. – Не одно, так другое. Беженку в дом не пустишь, а на ребенка кипяток выльешь, например.
– Руслан! – с ужасом прошептала она. – Что ты говоришь…
– Ты сходишь с ума, и я тоже схожу с ума. Я тоже, между прочим, не могу забыть Марьяшу, она тоже мне все время снится! Ты думаешь, я не человек, что ли?! Я не переживу, если опять что-нибудь случится. Давай жить так, вдвоем. Без ребенка. Ты поняла меня? Дина, ты поняла меня?! – опять повысил он голос.
– Да.
– Все, тогда больше не начинай этот разговор. Никогда. Я иду спать, и ты тоже ложись… Не сиди тут долго.
– Да.
Муж ушел, и Дина осталась одна на кухне.
Женщина была слишком ошеломлена, чтобы осознать произошедшее. Она подняла руки, посмотрела на свои пальцы. Потом перевела взгляд на предплечья. Сквозь багровую кожу проступала чернота. Прижала ладони к щекам, густо намазанным лекарством. Лечебная мазь усмирила боль, но все равно набухшая кожа словно пульсировала…