– Не надо.
– Как не надо?! – заорал он. – Блин, что это за хрень… Дина!
Она молчала, запрокинув голову, смотрела на него снизу вверх – испуганно и завороженно, и от этого ее беспомощного, наивного взгляда Никита чуть с ума не сошел.
Кто мог ударить эту женщину? У какого зверя поднялась рука на это ангельское создание?.. Да ей грубого слова нельзя сказать – так нежна она. Она – словно цветок. И какой-то урод вздумал его растоптать! Впрочем, чего тут гадать…
– Муж? – коротко спросил Никита.
Дина прикрыла глаза.
– Он у тебя что, псих? – с отвращением произнес Никита. – Точно, псих. Из-за меня это?
– Н-не совсем, – Дина неопределенно повела плечами. – Много причин… В общем, Руслан ревнует меня, конечно.
– Ты его любишь?
Она опять повела плечами.
– Да как можно любить такого урода, как? – со злостью заорал Никита. – Он тебя колотит, а ты его – любишь?!
– Ты не понимаешь. Мне его жалко… Я сама виновата.
– Жалко? Да его судить надо! И в чем ты можешь быть виновата? Что ты такого сделала ужасного, какое такое жуткое преступление?
– Сделала. Ты не знаешь, но я виновата.
– В чем бы ты ни была виновата, но бить тебя, бить женщину… – Никиту затрясло, он взял Дину за плечи. – Дина. Посмотри на меня. – Она подняла голову. – Слушай меня внимательно. В чем бы ты ни была виновата, ты заслуживаешь не наказания, а прощения. Почему он к тебе столь безжалостен? Ведь есть же такое понятие – милосердие, знаешь? Да, ты его знаешь, чего я спрашиваю! – сморщился он. – Ты ведь своего палача сейчас оправдываешь!
Дина ничего не ответила, она смотрела на Никиту полными слез глазами.
Он рывком обнял ее, прижал к себе.
– Я тебя больше не отпущу к нему. Ты останешься со мной. Я тебя отсюда увезу.
– Нет! – испуганно сказала она. – Я не могу отсюда уехать. Тут… тут могила моей дочери, а как я могу бросить свою Марьяшу, уехать от нее?
– Могила? Бросать не хочешь?! – возмутился Никита. – Ну так иди и ляг в нее, в эту могилу, рядом со своей дочерью!
– Что ты такое говоришь…
– А ты что говоришь?! Если есть он, тот свет, то твоя дочь там мучается, потому что видит, как ее мать несчастна! Как родная мать мается – там, на земле, избитая этим извергом…
Дина ошеломленно заморгала, по лицу ее словно судорога прошла.
– Ты прав. Ты прав. Ты прав! – быстро-быстро повторила женщина. И вдруг засмеялась. – Я о многом думала, но об этом – никогда… Марьяша бы мне такой жизни точно не пожелала!
– Вот. Наконец-то, – Никита осторожно поцеловал ее в губы. – Мы уедем отсюда. Вместе. Далеко-далеко – туда, где он не найдет тебя, твой муж.