На исходе дня 20 августа командир батальона созвал служебное совещание. Куников сообщил нам, офицерам, что противник перешел в наступление. Его пехота наносила удар в направлении станицы Крымской, а две кавалерийские дивизии нацелены на Темрюк. Задача батальона состояла в том, чтобы не пропустить врага на своем участке обороны, отбить атаки кавалерии.
22 августа с утра начался неравный бой. К этому времени в батальон пришло пополнение из других дивизионов Азовской военной флотилии. Все военное снаряжение, снятое с катеров, передавалось в подразделения. В каждой роте насчитывалось по десять-пятнадцать пулеметов. И все же силы врага в несколько раз превосходили наши.
Противник решил смять оборону морской пехоты лихой кавалерийской атакой. Над стремительной лавой сверкали на солнце клинки. Куников находился на командном пункте роты. Он и комиссар Никитин своим присутствием вдохновляли бойцов, припавших к земле, замерших в ожидании команды.
В наскоро вырытых окопах бок о бок изготовились к бою москвичи, ленинградцы, сыны донских степей. С ними и вчерашние партизаны. Взгляд каждого стрелка, каждого пулеметчика через прорезь прицела устремлен на врага, под рукой — гранаты. И от жары, и от нервного напряжения дышалось тяжело. К комбату подбежал связной. До меня донеслось: «Подкрепления пусть не ждут!» Связной вместе с бесстрашным адъютантом Леонидом Хоботовым скрылся в кустах.
Конная лава достигла заранее пристрелянного рубежа. Застучали наши пулеметы, ударил ружейный залп, за ним второй… Видно, как падают лошади, перебрасывая через себя всадников. Конная лава сбилась, перепуталась. А огонь по атакующим все точнее, все яростнее. Теперь враг тоже отвечает огнем. Позади роты, в саду совхоза «Красный луч», рвутся снаряды. Над головами воют мины. На правом фланге небольшой высотки вырвался веер пуль — заговорил фашистский пулемет. Но атака уже сорвана. Конница в беспорядке мчится обратно.
Наступила передышка. Стрелки углубили окопы, подправили маскировку. Куников и Никитин обошли роты, похвалили бойцов за выдержку, за точную стрельбу.
Трое суток батальон усталых, забывших о сне и отдыхе людей удерживал свои позиции, отбивал каждодневно по нескольку вражеских атак.
25 августа, выполняя приказ, батальон занял новый рубеж обороны в районе Казачьего ерика — хутора Белого.
На прощание я обошел позиции у совхоза «Красный луч». Близ опустевших окопов в молодом саду легкий ветерок шевелил иссеченные ветки деревьев. Тонкие стволики белели ранами, сильно поредела листва.
Изуродованный сад молчаливо свидетельствовал о том, что вынесли, вытерпели наши бойцы в неглубоких, поспешно вырытых окопах. На позиции батальона фашистское командование бросило, помимо румынских кавалерийских частей, три полка немцев: два пехотных и артиллерийский. Батальон оказался в окружении. И только узкая полоска берега степной речки соединяла нас с тылом. По этой тропе ночами нам доставляли патроны, мины, подносили еду. Не раз пробирался по ней Куников, чтобы осмотреть позиции, дать указания, а главное, побеседовать с бойцами, приободрить их.