.
Единичное, которое в рефлексивной сфере осуществления есть «это», лишено того исключающего отношения к другим одним, которое присуще качественному бытию для себя. Это, как рефлектированное в себя одно, не обладает для себя отталкиванием; или, иначе, отталкивание присуще этой рефлексии вместе с отвлечением и есть рефлектирующее опосредование, которое таково в нем, что оно есть положенная, отмеченная внешностью непосредственность. Это есть; оно непосредственно; но оно есть это, лишь поскольку оно указано. Указывание есть рефлектирующее движение, которое совпадает с собою и полагает непосредственность, но как нечто внешнее себе. Единичное, правда, есть также это, как и восстановленное из опосредования непосредственное; но оно имеет непосредственность не вне его, оно само есть отталкивающее отделение, положенное отвлечение, но в своем отделении само есть положительное отношение.
Это отвлечение единичного, как рефлексия в себя различения, есть, во-первых, положение различенных, как самостоятельных, рефлектированных в себя. Они суть непосредственно; но далее это разделение есть рефлексия вообще, видимость одного в другом; таким образом, они состоят в существенном отношении. Далее они суть не просто сущие единичные, противоположные одно другому; такое множество свойственно бытию; полагающая себя, как определенную, единичность полагает себя не в чем-либо внешнем, а в различении понятия; поэтому она исключает из себя общее, но так как последнее есть момент ее самой, то он столь же существенно относится к ней.>{37}
Понятие в этом отношении своих самостоятельных определений утратило себя; ибо оно уже не есть их положенное единство, и они уже не суть его моменты, его видимость, но пребывают в себе и для себя. Как единичность, оно возвращается в определенности внутрь себя; тем самым определенное само стало полнотою. Его возврат внутрь себя есть поэтому его абсолютное, первоначальное разделение, или, иначе, оно, как единичность, положено, как суждение.