— Ты зачем притащился сюда? — прохрипел «зеленый». — Он говорил по-немецки, глаза его заблестели, точно у лесной кошки. — Молчишь? Язык проглотил?.. — Он изо всей силы ударил Назимова по лицу. Баки не устоял на ногах, упал в грязь, растоптанную перед входом в барак. — Чтоб духу твоего не было здесь! — орал бандит. — Все русские — коммунисты. Всех до единого вас нужно перерезать!
Идти в барак после этого было бы безрассудным. Назимов вернулся к себе. Вытирая рукавом все еще кровоточащие разбитые губы, он рассказал о случившемся Отто. Баки был вне себя от того, что не мог рассчитаться с этим бандитом за унижение.
— Не давайте воли своим чувствам, — посоветовал Отто с присущей ему холодной бесстрастностью, — Не с вами первым это случилось. Теперь еще ничего; было время, когда эти «зеленые» были настоящим жупелом для политических. Они чувствовали себя царями и богами. Нацисты позволяли им делать все, что захотят, только бы унизить политических. Иные из бандитов по своей жестокости и нацистов перещеголяли. Ну теперь их немного окоротили. Политические нашли средство к самозащите. Успокойтесь. Лучше послушайте, как поют…
Из глубины барака доносилось сдержанное многоголосое пение.
Это немецкие политзаключенные, собравшись тесной группой, пели сложенную узниками песню:
Ветерок принес дальний женский смех, —
И тоска у всех, и любовь у всех…
Ждешь ли, милая?..
Бога ради, жди!
Ах, булыжник тяжел, и работа тяжка,
На ладонях мозоли набила кирка…
В сердце лагерника — любовь и тоска,
О Бухенвальд!
На долгие годы
Ты — участь моя и судьба моя!
Научат любить и ценить свободу эти лагерные края.
О Бухенвальд!
Без стонов, рыданий Мы встретим рок, ожидающий нас.
Мы будем жить, пережив все страданья.
Знаем: настанет свободы час!
Слушая грустную мелодию, Отто рассказывал о беспощадной борьбе внутри лагеря между политическими заключенными и «зелеными». Уголовники, при поддержке эсэсовцев, старались утвердить свою власть над политическими. Борцы за свободу отстаивали права на человеческое существование, старались сохранить свое достоинство в ужасных условиях Бухенвальда. К концу 1942 года господство «зеленых» в лагере начало спадать. Фронт требовал от Гитлера все больше солдат. А где их взять? В тюрьмах, в концлагерях было немало немцев; но честные немцы — политзаключенные — не желали вступать в фашистскую армию. А «зеленым» было все равно, какому богу служить. Прощая злодеяния преступникам, их стали отправлять на фронт. Вопреки своим желаниям, лагерная администрация была вынуждена хотя бы частично возложить на политзаключенных обязанности по наблюдению за внутренним распорядком в лагере. Комендатура скрепя сердце назначила из среды немецких политических узников старост и штубендинстов, лагершуцев, санитаров и прочий обслуживающий персонал.