— Рисуйте что хотите, — сказала она и, сев возле кафедры, начала проверять тетради. Через некоторое время она подняла глаза, чтобы посмотреть, как дети рисуют. Но все сидели за партами и смотрели на Пиппи, лежавшую на полу и рисовавшую в свое удовольствие.
— Но, Пиппи, — нетерпеливо спросила учительница, — почему ты не рисуешь на бумаге?
— А я ее изрисовала уже всю давным-давно, да и лошади моей никак не поместиться на этой маленькой бумажонке, — ответила Пиппи. — Сейчас как раз я рисую переднюю ногу лошади, но когда доберусь до хвоста, мне, верно, придется выйти в коридор.
Некоторое время фрёкен напряженно размышляла.
— А что, если нам вместо рисования спеть небольшую песенку! — предложила она.
Все дети поднялись и встали за партами, все, кроме Пиппи, по-прежнему лежавшей на полу.
— Пойте вы, а я немножко отдохну. Слишком много учености — вредно. Самый здоровенный громила от этого заболеет.
Но тут терпение фрёкен окончательно лопнуло. Она велела детям выйти на школьный двор, потому что она хочет поговорить с Пиппи наедине.
Когда фрёкен и Пиппи остались одни, Пиппи поднялась с пола, подошла к кафедре и сказала:
— Знаешь, что я думаю, фрёкен, чертовски весело было прийти сюда и посмотреть, как тут у вас. Но не думаю, чтоб я очень рвалась снова ходить в эту школу. А с рождественскими каникулами я как-нибудь разберусь. Слишком уж много тут всяких яблок, и ежей, и змеев, и всякой всячины! У меня просто голова пошла кругом. Надеюсь, фрёкен, ты не очень из-за этого огорчишься?
Но тут фрёкен сказала: она, конечно, огорчилась, а больше всего из-за того, что Пиппи не хочет даже попытаться вести себя как следует. И что ни одной девочке, которая ведет себя так, как Пиппи, не разрешают ходить в школу, даже если она очень этого захочет.
— Разве я плохо себя вела? — страшно удивилась Пиппи. — Вот тебе и раз, я и сама этого не знала! — с горестным видом сказала она.
Ни у кого на свете не бывает такого горестного вида, как у Пиппи, когда она огорчена. Она молча постояла, а спустя некоторое время дрожащим голосом сказала:
— Понимаешь, фрёкен, когда у тебя мама — ангел, а папа — негритянский король, а ты плавала по морям всю свою жизнь, то откуда же тебе знать, как вести себя в школе среди всех этих яблок и ежей?
Тогда фрёкен сказала, что она это понимает и больше не огорчается из-за Пиппи. И что Пиппи, пожалуй, сможет вернуться обратно в школу, когда станет немного старше. И тогда Пиппи, вся сияя от радости, сказала:
— Мне кажется, ты чертовски добрая, фрёкен. А это тебе в подарок от меня!