На площади посреди людской толпы сидела верхом на своей лошади Пиппи. Она с интересом разглядывала пожарную машину и размышляла, не купить ли такую же. Машина эта понравилась ей тем, что она — красная, и тем, что поднимала страшный шум, проезжая по улицам города. Затем она посмотрела на трещавшее пламя, и ей понравилось, когда на нее упало несколько искр.
Но вдруг она обратила также внимание на малышей в окне мансарды. К ее величайшему удивлению, непохоже было, что пожар доставляет им слишком большое удовольствие. Это было выше ее понимания, и наконец ей пришлось спросить тех, кто стоял вокруг нее:
— Почему дети вопят?
Сначала в ответ раздались лишь рыдания, но в конце концов какой-то толстый господин сказал:
— Ну, а сама-то ты что думаешь? Ты что — не вопила бы, если бы была там, наверху, и не могла бы спуститься вниз?
— Я никогда не ору, — заявила Пиппи. — Но если они, в конце концов, хотят спуститься вниз, почему же никто им не поможет?
— Потому, разумеется, что все равно из этого ничего не выйдет, — ответил толстый господин.
Пиппи немножко поразмышляла.
— Неужто никто не может раздобыть длинный канат? — спросила она.
— Это все равно не поможет, — сказал толстяк. — Дети слишком малы, чтобы сами могли спуститься вниз по канату. Да и вообще, как бы ты, например, могла переправить им канат?
— Как? — спокойно повторила Пиппи. — Разве я не плавала по морям? Мне нужен канат.
Ни один человек не поверил, что детям можно помочь. Но как бы там ни было, девочке принесли канат.
У фасада небоскреба росло высокое дерево. Его верхушка была примерно вровень с окошком мансарды. Однако расстояние между деревом и окошком составляло по крайней мере метра три. А ствол дерева был ровный и без единой ветки, на которую можно было бы влезть. Даже Пиппи не могла бы вскарабкаться на это дерево.
Огонь разгорался, дети в окошке мансарды кричали, а все люди на площади плакали.
Пиппи слезла с лошади и подошла к дереву. Затем взяла канат и крепко привязала его к хвосту господина Нильссона.
— Давай полезай наверх, мой добрый, послушный сынок, — сказала она обезьянке.
Затем, подсадив господина Нильссона на ствол дерева, она легонько его подтолкнула. Он прекрасно понял, что ему делать, и послушно стал карабкаться по стволу. Для маленькой обезьянки это было ведь обычным делом, не требовавшим большого искусства.
Все люди на площади затаив дыхание смотрели на господина Нильссона. Вскоре он уже достиг верхушки дерева. Там он уселся на ветку и поглядел вниз на Пиппи. Она махнула ему рукой, показав, чтобы он снова спускался вниз. Господин Нильссон так и сделал, но стал слезать вниз по другой стороне ствола. Так что, когда господин Нильссон снова очутился на земле, канат был уже перекинут через ветку и свисал теперь вниз, касаясь земли двумя концами.