— А почему это у тебя на веранде лошадь? — спросил Томми.
Все лошади, которых он знал, жили в конюшнях.
— Хм, — задумчиво произнесла Пиппи. — На кухне она бы только болталась под ногами. А в гостиной ей не нравится.
Томми и Анника погладили лошадь, а потом прошли дальше в дом. Там были кухня, гостиная и спальня. Но похоже, на этой неделе Пиппи забыла, что по пятницам нужно делать уборку. Томми и Анника осторожно огляделись по сторонам — а вдруг в каком-нибудь углу сидит этот негритянский король. За всю свою жизнь они никогда не видали ни одного негритянского короля. Но в доме и следа никакого папы не было, и никакой мамы тоже, и Анника робко спросила:
— Ты живешь здесь совсем одна?
— Ясное дело, нет. Ведь со мной живут господин Нильссон и лошадь.
— Да, но я спрашиваю, есть ли у тебя тут мама и папа?
— Нет никогошеньки, — радостно ответила Пиппи.
— Но кто же говорит тебе по вечерам, когда тебе нужно ложиться спать или что-нибудь в этом роде? — спросила Анника.
— Это делаю я сама, — сказала Пиппи. — Сначала я говорю это один раз ласково, и если не слушаюсь, то говорю это еще раз уже строго, а если я все-таки не желаю слушаться, то задаю сама себе взбучку. Понятно?
Томми и Анника так и не поняли все до конца, но подумали, что, быть может, так жить вовсе не плохо. Тем временем они вышли на кухню, и Пиппи заорала:
— Здесь будут печь блины! Здесь будут жарить блины! Здесь будут кормить вкусными блинами!
И, схватив три яйца, она подбросила их высоко в воздух. Одно яйцо свалилось ей прямо на голову и разбилось, а желток потек прямо на глаза. Два же других яйца она ловко поймала в кастрюльку, где они и разбились.
— Я всегда слышала, что желтком хорошо мыть волосы, — сказала Пиппи и вытерла глаза. — Вот увидите, они сейчас начнут расти так, что только треск пойдет! Вообще-то в Бразилии все люди расхаживают с желтком в волосах. Потому-то и лысых там вовсе нет. Только однажды нашелся там старикашка, такой чокнутый. Он съел все желтки, вместо того чтобы смазать ими волосы. Вот он-то и облысел по-настоящему, и когда он показывался на улице, начиналась такая свалка, что приходилось вызывать на помощь полицию по радио.
Рассказывая все это, Пиппи умело выгребала пальцем яичную скорлупу из кастрюльки. Потом, взяв банную щетку, висевшую на стене, она стала взбивать ею жидкое тесто, да так, что только брызги по стенам полетели. Затем она вылила все, что осталось в кастрюльке, на сковородку, стоявшую на плите. Когда блин подрумянился с одной стороны, она подбросила его на сковородке чуть ли не до самого потолка, при этом блин перевернулся в воздухе. Но Пиппи тут же снова поймала его сковородкой. И когда блин был готов, она швырнула его наискосок через всю кухню, прямо на тарелку, стоявшую на столе.