— Нет, я пытаюсь понять! Послушай, пожалуйста… прошу тебя, не надо приписывать мне слова, которых я не говорил, и мысли, которые никогда меня не посещали…
— Посещали, Кен, ты просто не хочешь признать.
— Я не антисемит. Послушай, я люблю евреев, я восхищаюсь евреями. Я, черт побери, настроен решительно проеврейски. Я же и раньше тебе говорил! Ну, может, не обо всем! Причем, поверь, такие убеждения у меня с детства, с тех пор, как я узнал про холокост и понял, как много общего между евреями и шотландцами. Шотландцы умны, а нас обвиняют в том, что мы гнусные скряги. То же самое и с евреями. Дело не в нации, а в созданной ею культуре, а по влиянию на мировую культуру я всегда ставил выше шотландцев только евреев, если в пересчете на численность вас и нас.
— Ну ты и трепло.
— Нет, я не шучу. Я действительно люблю евреев с детства! Так сильно, что даже стеснялся раньше тебе говорить насколько!
— Нечего мне вешать лапшу на уши.
— А это правда. Ты всегда придерживалась таких жутко левых взглядов, что я не осмеливался.
— Кен…
— Я серьезно. Когда-то я действительно обожал Израиль…
(И я не кривил душой. Когда мне было тринадцать, я втюрился в девочку по имени Ханна Гольд. Ее родители жили в Гиффноке, одном из самых зеленых южньгх пригородов Глазго. Им не очень-то нравились и наша дружба, и моя бросающаяся в глаза влюбленность. Но я сумел их очаровать, а кроме того, засел за книги об Израиле и евреях. Уже через шесть месяцев ее отец, мистер Гольд, дивился моим познаниям. Гольды переехали в Лондон вскоре после того, как Ханна справила свой четырнадцатый день рождения, какое-то время мы переписывались, но затем они переехали снова, и мы потеряли друг друга из виду. Когда я узнал, что они уезжают в Лондон, меня охватило отчаяние, но затем я оправился от него и за три недели прошел путь от крайнего уныния до того чувства, которое, к моему стыду, граничило с полным безразличием.
Однако, в отличие от любви, мой интерес к Израилю выдержал проверку временем. И в ту пору я прямо-таки не мог понять, как это кто-то может не любить евреев. Ведь то была самая харизматическая, отважная и рисковая нация в мире, способная победить всех окружающих их агрессоров. Шестидневная война, Даян с его черной повязкой через глаз, женщина-премьер, кибуцы… Мальчишкой я дико гордился, что именно танки британского производства прошли весь Синай с трепещущими на длинных гибких антеннах флажками, украшенными звездой Давида. Я регулярно брал в библиотеке все, что писалось об Израиле. Помню название брошюры «Великие еврейские генералы». Кто б мог подумать, что в их компании я найду Троцкого? Мне даже было известно, что израильтяне усовершенствовали британские танки «Центурион», установив на них вместо дизельного двигателя бензиновый; я обожал всю эту всячину так сильно, как только способен на подобное подросток, бредящий войной. Йом Киппур… Эх, как они классно тогда увели собственные катера из-под самого носа у французов! А рейд на Энтеббе? Просто дух захватывало, словно в кино! Ну как мог кто-то ими не восхищаться?)