Она поднесла пакетик с пастилками к самому моему лицу.
— Хочешь?
— Спасибо. Но я как раз пытаюсь бросить.
— Ладно.
Я протиснулся мимо нее боком и взялся за ручку закрытой двери.
— После вас, мэм, — сказал я, распахивая ее.
— Спасибочки! — произнесла Никки, шагнула ко мне, но, ударившись о торец двери, покачнулась и упала ко мне в объятия — Счастливого Нового года! — проговорила она, приподнимая голову с моей груди и глядя мне прямо в глаза, все еще посмеиваясь.
А ведь и правда, подумалось мне, с тех пор, как куранты возвестили о наступлении Нового года, нам с Никки удалось ни разу не натолкнуться друг на дружку в толпе.
— С Новым го… — только и успел произнести я.
Закончить мне не удалось: она заткнула мне рот долгим влажным поцелуем, затем отпрянула, блаженно улыбаясь, слегка покачала из стороны в сторону головой, произнесла нечто похожее на «мм», опять прильнула ко мне и поцеловала еще раз. Теперь губы ее разомкнулись и приняли в поцелуе довольно деятельное участие — правда, язык активности не проявил.
«Ё-моё! — думала одна моя половина. — Вот, черт возьми, вляпался! Во дает, шальная девчонка!» Но хотя одна моя половина ликовала, большая часть меня все-таки воспринимала происходящее далеко не в радужном свете. В голову лезли мысли одна мрачней другой. Я обнял Никки и вернул ей поцелуй, вбирая в себя ее вкус и ее запах, втягивая ее сладковатое дыхание, словно в нем содержался эликсир молодости. Она извивалась в моих руках, стараясь прижаться покрепче, обнимала меня, гладила по бокам и спине.
Что-то упало на пол. Пастилки от кашля.
Затем она, поморгав глазами, оттолкнула меня, и я вынужден был выпустить ее из объятий. На миг ее улыбка исчезла. Она снова встряхнула головой и нежно засмеялась. Затем изящным движением вытерла рот тыльной стороной руки.
— Ох, что я делаю? — скорей выдохнула, чем произнесла она, все еще встряхивая головой; я подумал, как разметались бы при этом ее волосы, будь они прежней длины.
— Ну, — промямлил я, поперхнувшись, — мне, старику, разумеется, чистое удовольствие, но… гм… я не думаю, чтобы…
— Вот и я ни о чем не думаю… — мягко сказала она и рассмеялась, теперь уже громко, но вскоре закашлялась.
Встряхнув головой напоследок, она уставилась на пол, где лежала упаковка с пастилками. Я наклонился, поднял пакетик и вручил его Никки. Ее хриплый смех гулко звучал в маленькой комнатке.
— Ой, дядя Кен, я не хотела, честное слово… Простите, пожалуйста!
Я сделал рукой успокаивающий жест.
— Не о чем говорить, перестань извиняться. Поверь, мне было приятно. Однако…