— Кто ты, Селия? Расскажи о себе, — произнес я после некоторого молчания, обращаясь в темноту, — Если хочешь.
— Что тебе хочется знать?
— Все о тебе.
— Все? Это скучно, Кеннет. Разве не понимаешь? Знать о ком-нибудь все очень скучно.
— Подозреваю, что ты исключение.
— Я уже говорила: жена, домохозяйка, твоя слушательница.
— Может, вернуться немного ближе к началу?
— Родом с Мартиники. Знаешь, где это?
— Знаю.
— Отец был рыбак, мать работала официанткой. У меня четыре брата и пять сестер.
— Господи, да твои родители не ленились. Похоже, сексуальность у вас в семье передается по наследству.
— Изучала языки, стала моделью, переехала в Париж, потом в Лондон. Встретила того, кто, как мне казалось, меня полюбил. — Она замолчала в нерешительности. — Возможно, я к нему несправедлива. Он сам думал, что любит меня. Тогда мы оба так считали.
— Так как же насчет твоей к нему любви?
Ее прижатое ко мне тело ненадолго напряглось, затем снова расслабилось.
— Любовь… — проговорила она, словно произнося это слово впервые и при этом пробуя его на зубок, чтобы вернее определить вкус и значение. — Даже не знаю, — (Я почувствовал, как она повернула голову, чтобы уставить взор в полумрак, сгустившийся у потолка; ее ресницы, порхнув, задели мое плечо.) — Он нравился, и я чувствовала привязанность. Был ко мне добр. Помог. Очень сильно помог. Не хочу сказать, что вышла за него из благодарности, скорее, у меня возникло чувство, что я знаю его и что он станет хорошим мужем.
— А как вышло на самом деле?
— Он хорошо со мной обращается. Ни разу не ударил. Но охладел, когда выяснилось, что я не могу иметь детей.
— Сочувствую.
— На самом деле важно не то, как хорошо он со мной обходится, а то, как плохо он обходится с другими. Говорит, не было случая, чтобы они этого не заслуживали, но…
— Ты знала, что он собой представляет, до свадьбы?
Она помолчала.
— И да и нет. Знала немного. Но в основном не хотела знать. А следовало бы.
— Собираешься с ним оставаться?
— Я не посмела бы сообщить, что ухожу. Кроме того, практически вся моя семья работает на одну из его фирм, на Мартинике.
— Вот оно что.
— То-то и оно… Теперь твоя очередь рассказывать, Кеннет.
— А разве осталось хоть что-нибудь такое, о чем уже не рассказали бы в прессе, причем со множеством впечатляющих и неизменно верных подробностей?
— Твой брак? Жена?
—. Женился на медсестре по имени Джуди. Полное имя Джудит. Встретились в клубе, когда я только приехал в Лондон и искал работу. Потрясающий секс и одинаковые интересы, здравые надпартийные политические взгляды; одно лишь несколько раздражающее расхождение в концепциях — она верила в астрологию; совместимый круг друзей… ну и конечно, мы думали, что влюблены. Собственно, она особо и замуж-то не хотела, но я настоял. Знал, какое сокровище собой представляю, предполагал, что, вероятней всего, скоро начну гулять налево, и уж во всяком случае, стану об этом подумывать, вот мне и пришла в голову странная мысль: если я на ней женюсь и таким образом свяжу себя данным ей обещанием, то сам факт, что я вступил в законный брак, торжественно принеся при этом клятву верности, как-то меня уймет, — Я помолчал, а затем продолжил: — Пожалуй, с тех пор как я стал взрослым, это была единственная из моих идей, которая действительно заслуживала звания абсолютно идиотской; и это при том, что, по всеобщему мнению, соискателей этого звания у меня пруд пруди, — Я осторожно пожал плечами, чтобы не потревожить лежащую у меня на груди голову Сели, — И тем не менее я ей изменил. Она узнала, закатила скандал, и я поклялся, что подобного не повторится. При этом я не кривил душой. Как всегда. И так эн плюс один раз.—