В этом пассаже профессор Козлов вновь повторяет своё ошибочное утверждение, и пора объяснить читателю, в чём же конкретно заключается ошибка профессора Козлова.
Должен огорчить (а возможно, обрадовать лишним «доказательством») уважаемого профессора, но он, повторяю, не очень внимательно читал предисловия к томам дневника.
У меня нигде не идёт речь о «сканах машинописной копии оригиналов».
Я получил именно электронную версию дневников, то есть лишь текст, набранный действительно неизвестно кем и когда, уже на компьютере. Фотокопии оригинала, а не машинописной копии я лишь подержал в руках. Но это были именно фотокопии рукописного оригинала.
По сути, я получил всего лишь будущую принтерную распечатку текста дневников, что, пожалуй, вполне понятно.
Если мои, как выражается, профессор Козлов, «единомышленники» имели доступ к оригиналам с возможностью снять с них фотокопии, то они и сняли с дневников, естественно, фотокопии, а не занимались утомительной перепечаткой текста на пишущей машинке.
Так же естественно, что если они, по тем или иным причинам, не желали отдавать в другие руки фотокопии, то они должны были перенести текст на иной — современный — носитель информации, что они и сделали.
При этом их работа была, как я понимаю, не такой уж и объёмной. Ведь оригинальный текст переданных мне материалов Л. П. Берии (там были не только датированные дневниковые записи, но и недатированные записи разного характера «россыпью», отдельно изданные уже в 2012 году как дополнение к дневникам), составляет во всех трёх томах существенно меньшую часть, чем мои комментарии, развёрнутые примечания и т. д.
Ещё раз напоминаю: так и оставшийся мне неизвестным «Павел Лаврентьевич» (это, конечно же, был подчёркнутый «перевёртыш» имени и отчества Берии — Лаврентий Павлович) лишь показал мне фотокопии ряда листов оригинала, но отдавать их мне отказался.
Подобное нежелание меня, конечно же, настораживало и смущало, но отнюдь не потому, что, как пишет профессор Козлов, «фотокопии оригинала должны [были] стать проверочной базой точности передачи текста в электронной копии машинописной копии».
Во-первых, напоминаю, что не было «электронной копии машинописной копии», а была лишь электронная версия текста. Но надо ли сомневаться, что фотокопии и электронная версия совпали бы полностью с точностью до опечаток набора?
Нет, меня смущало прежде всего именно предвидение появления «уверенных гипотез» о поддельности дневников, если я не смогу представить хотя бы часть фотокопий. Однако «Павел Лаврентьевич» просто поставил меня перед фактом, а чем он руководствовался — я могу в основном лишь гадать, хотя достаточно подробно описал в предисловии к первому тому дневников некоторые мотивы «Павла Лаврентьевича» — как им высказанные, так и мной предполагаемые.