Но как быть с обвинением в том, что я, якобы фальсифицируя дневники, превратил Берию в некий гибрид самовлюблённого нарцисса и филёра? По утверждению моего оппонента, Берия в дневниках оказывается противоречиво двойственным: с одной стороны, он якобы маниакально стремится подчеркнуть, даже наедине с самим собой, свою постоянную близость к Сталину, а с другой — как дневальный у тумбочки, он мелочно отмечает последовательность приходов и уходов в пределах одного совещания своих коллег…
Профессор Козлов иронизирует — мол, «выдающийся менеджер» не гнушался, оказывается, примитивным личным филёрством.
К слову…
Фразы «…«Выдающийся менеджер», оказывается, не гнушался примитивным личным филерством» в варианте, опубликованном в академическом журнале «Вопросы истории», нет. Очевидно, она была сочтена слишком вульгарной для публикации такого уровня. Но символично, что слова «выдающийся менеджер» взяты профессором Козловым в кавычки — мол, какой там «выдающийся»! Зато слова о примитивном личном филёрстве кавычками не снабжены, явно выдавая полное неприятие современным российским историком исторической роли Л. П. Берии.
На этом моменте я позднее остановлюсь более подробно.
Так как же — был Лаврентий Павлович склонен к слежке за своими коллегами даже в кремлёвском кабинете Сталина или тот факт, что в его записях действительно нередко отмечено присутствие коллег и их приходы и уходы, можно объяснить иным образом, чем это сделал профессор Козлов?
Мой оппонент такую особенность дневников объясняет стремлением фальсификатора Кремлёва придать якобы подложным дневникам большую достоверность. Но внимательное изучение дневниковых записей с тех позиций, которые отстаивает профессор Козлов (повторяю, что я предпринял такой анализ только после прочтения его статьи), показывает, во-первых, что детализация приходов-уходов и т. п. характерна в основном для периода войны.
Я уже отмечал, что это был особый период. И имеет ли право тот, кто принимается за анализ текста дневников Л. П. Берии (или кого-либо ещё) на предмет установления их аутентичности, упускать из виду и не принимать во внимание чисто психологический момент?
Поставим себя на место Берии.
Война… Ситуация меняется порой калейдоскопически в течение одного дня. Но для Берии день за днём протекают, в некотором отношении, крайне однообразно: наркомат, Совнарком, кабинет Сталина, Совнарком, совещания, быстрый перекус, кабинет Сталина, недолгий сон, быстрый завтрак, наркомат и т. д.
Так — изо дня в день… Где-то отступают и наступают, кто-то гибнет или воюет, а Берия изо дня в день занят одним и тем же: слушает, говорит, читает, пишет, кое-как спит, кое-как принимает пищу, читает, диктует, пишет, говорит, слушает, говорит…