— Слушай, сколько пар чулок ты носишь? Так мне не успеть тебя раздеть до самой Ямайки.
— Так холодно ведь. Мы могли поступить как вчера: я осталась бы в платье, а ты просто спустил бы штаны.
Она рассмеялась, и Дункан подумал, что так смеяться может только женщина счастливая и беззаботная.
— Ничего, у меня ты не замерзнешь, — пообещал он.
— Посмотрим. — Она сама сняла чулки и швырнула их на пол. — Вставай, я тебе помогу.
Он поднялся, и она развязала тесемки на его панталонах.
Дункан наклонился и поцеловал ее в теплый, душистый пробор. Ему нравилось то, как Джиллиан расчесывала волосы — они спадали на плечи пышным красным водопадом. Ночью, когда она спала, он перебирал ее локоны пальцами, наслаждаясь мягкостью и шелковистостью. Индейцы верят, что рыжие волосы — признак одержимости и относятся к рыжеволосым с суеверным почтением. Возможно, индейцы недалеки от истины, подумал Дункан.
Джиллиан потянула вниз его штаны и слегка прикоснулась щекой к его напрягшемуся естеству. Дункан стиснул зубы, боясь, что все кончится быстрее, чем ему хотелось бы. С этой женщиной он вновь становился четырнадцатилетним мальчишкой, сгорающим от нетерпения. Когда же он насытится ее ласками?
Дункан поежился от холода.
— Бр-р, ну и холодина. Подвинься-ка.
Она прижалась к его бедру.
— Мне и без тебя тут неплохо, — сообщила она, обхватив его восставшую плоть рукой.
Дункан простонал и чуть оттолкнул ее.
— Двигайся, а то я окоченею.
Больше всего ему нравилось в Джиллиан то, с какой щедростью она дарила ему наслаждение. Ему никогда еще не попадались подобные женщины. Ведь женщинам всегда от тебя что-то нужно — или деньги, или какая-то иная награда. А просто так, из-за одной только любви… Снова это слово! Нет, постоянное общение с женой явно идет ему не на пользу!
Они залезли под одеяло, и Джиллиан кое-как стянула с себя рубашку.
— Ну, что дальше? — целомудренно спросила она, медленно продвигая ладонь вниз.
— Что дальше? — Он зарылся лицом в ложбинку между ее грудями.
Когда его губы нашли ее сосок, Джиллиан тихо застонала. Ее голос возбуждал его больше всего.
Дункан почувствовал, как ее тело вздрагивает от нетерпеливого желания.
— Погладь меня, — прошептала она.
— Здесь? — Он коснулся ее коленки.
Она рассмеялась:
— Нет, ты сам знаешь, где.
— Ой, извини, перепутал. Как прикажете, миледи.
Его рука накрыла рыжий холмик, и Джиллиан сразу же раздвинула ноги. Ее дыхание стало учащенным.
Дункан чувствовал, как ее плоть становится все более горячей и влажной. Джиллиан непроизвольно задвигалась в такт его движениям, отбросила одеяло, лицо ее залилось румянцем.