— Хорошо, милорд, я согласен, — тяжело вздохнул хозяин.
— Но, папа! — ахнула Джиллиан, а Беатриса опять разрыдалась в голос.
Остальные девицы хором запричитали.
Дункан довольно улыбнулся. Слава Богу, переговоры закончены. Теперь можно уезжать — впереди приятный вечер со старым оксфордским другом.
Баронесса выставила всех девиц, кроме Джиллиан, за дверь. Младшая дочь сердито смотрела на Дункана.
— Я хотел бы поговорить со своей суженой наедине, если вы не возражаете, сэр, — сказал Дункан, которому все больше нравилась эта дерзкая девчонка.
Барон снова покосился на жену.
— Это как-то не принято…
— Быстрее, я жду, — грубо поторопил его граф.
— Ничего страшного, — защебетала баронесса. — Ведь вы скоро станете мужем и женой…
Хозяин и хозяйка, поклонившись, попятились к двери.
— Сейчас приготовлю необходимые бумаги, сэр, — угодливо сказал лорд Холлингсворт. — Надо всего лишь заменить имя Беатриса на имя Джиллиан. Много времени это не займет.
Джиллиан проводила отца и мать взглядом, полным презрения. Подлые трусы, думала она. Вы позволили ему запугать вас. Меня принесли в жертву ради денег! Но еще хуже то, что вы пожертвовали Беатрисой.
Граф рассматривал свою невесту, лениво улыбаясь. С каким удовольствием смазала бы она улыбку с его самодовольной физиономии увесистой оплеухой. Ведь совершенно очевидно, что графу на нее наплевать. Он только что разрушил жизнь двух молодых женщин и стоит себе скалится… Подумаешь — какие-то там женщины.
— По-моему, идея выйти за меня замуж вам не по вкусу, — констатировал граф после продолжительной паузы.
— Вы были обручены с Беатрисой, — отрезала Джиллиан. — Она ждала вас столько лет. Все думали, что вы умерли, а она ждала. Потом вы вернулись, отсудили поместье и титул. Беа давно бы уже вышла замуж, если бы не дожидалась вас.
— Ничего, найдется другой жених.
— Может, да, а может, и нет. Она ведь уже не такая юная, и вы отлично это знаете.
Дункан отвернулся и подошел к распахнутой двери, ведущей в сад.
— Зачем же вам понадобилась именно я? — не удержавшись, с любопытством спросила Джиллиан. — Чем вас не устроила Беатриса?
— Она меня боится.
Джиллиан невесело рассмеялась.
— Еще бы! Нацепили на лицо какую-то тряпку, да еще ревете, как медведь!
Дункан обернулся:
— Но вы-то меня не испугались.
На самом деле Джиллиан тоже испугалась. Испугалась его гневного голоса, его властных повадок. А страшнее всего было представить, что может скрываться за этой вуалью. Нет, еще страшнее было странное чувство, которое девушка испытывала, когда смотрела на этого человека. У нее внутри все сжималось, становилось трудно дышать, а ладони покрывались холодным потом.