— Уберите вы этот чертов пистолет, — процедил Индиго. — Иначе, дорогая Беатриса, я ужасно рассержусь.
— Бегите! — крикнула она. — Увозите ее в Мэриленд, Дункан. А я хочу остаться здесь. — Она взглянула на Индиго. — Хочу остаться с ним, — тихо добавила она.
Джиллиан испуганно взглянула на Дункана:
— Я так не могу!
— Но это наш единственный шанс.
— Она моя сестра, я не могу ее оставить.
— А ты бы на ее месте осталась?
Джиллиан понуро повесила голову.
— Отвечай, — сурово потребовал Дункан.
— Да, — всхлипнула Джиллиан. — Я бы это сделала.
Дункан бросился вперед.
— Я люблю тебя! — крикнула Беатриса вслед.
— Мы за тобой вернемся! — рыдая, отозвалась Джиллиан.
Беатриса махнула ей рукой, а потом все растворилось во тьме.
Алджернон нервно переминался с ноги на ногу — то теребил кружева манжеты, то искоса поглядывал на Констанцию Аббот, обходившую гостей. Колонисты приехали на похороны со всей округи; некоторые провели в дороге несколько дней.
Констанция была очень хороша в траурном платье из шелка и бархата. Ее медового оттенка волосы, уложенные в высокую прическу, были густыми и пышными; ногти тщательно наманикюрены, губы подведены алой помадой. Констанция не забыла напудрить лицо, но румяна на щеки не положила — в такой день это выглядело бы неуместно. Одним словом, смотрелась она просто восхитительно. Мало кто из гостей знал, что ей уже пятьдесят пять.
— Алджернон! Подойди-ка сюда, — раздался голос бабушки.
Но в этот миг он заметил, что Констанция на него смотрит и, охваченный восторгом, бросился к ней через всю комнату.
— Ма…
— Замолчи! — шикнула на него Констанция, не забыв печально улыбнуться одному из гостей. — Я ведь тебе запретила называть меня так, — сердитым шепотом обратилась она к Алджернону.
От нее пахло французским коньяком и туалетной водой.
— Да, извините. Я просто опечален, как и вы, мадам. Сейчас такие трудные времена.
Он смотрел на нее просительно, надеясь, что она хотя бы погладит его по плечу или обнимет.
Подошел один из гостей, долговязый мужчина с выпирающим кадыком.
— Искренне соболезную, — поцеловал он руку Констанции. — Какой ужас! Потерять сына дважды! Сначала его похитили дикари, потом он чудодейственным образом вернулся, а теперь вот такой трагический исход. Бедная жена, бедный нерожденный ребенок — они тоже погибли.
— О да! — Констанция сокрушенно покачала головой, оперлась о плечо соболезнующего, как бы ненароком коснувшись его бюстом.
— Дункан был такой славный. — Она всхлипнула и закрыла лицо платком. — Спасибо вам, дорогой Майрон. Сама не знаю, как я еще не лишилась рассудка от горя.