Джиллиан осушила бокал и стала наливать себе еще.
— Хотите напиться до отупения? — саркастически спросил Дункан.
Молчание продолжалось так долго, что от неожиданного вопроса Джиллиан вздрогнула.
Она сумела взять себя в руки и долила вино до краев, но сердце ее учащенно билось.
— Сегодня сыро. Нужно было разжечь камин, — холодно ответила Джиллиан.
— Если хотите, я это сделаю.
Он произнес эти слова как ни в чем не бывало — словно сегодня не было похищения, не было инцидента с вуалью, не было скоропалительной женитьбы.
Джиллиан отставила бокал, ей уже не хотелось вина. Вежливый, отстраненный голос Дункана действовал ей на нервы. Лучше бы граф кричал, топал ногами, крушил все вокруг. Что он прячет под вуалью? Эта мысль не давала девушке покоя.
— Нет, благодарю, — так же холодно ответила она. — Обойдемся без огня. Все равно я ложусь спать.
Он не поднял голову от бумаг, перо не дрогнуло в его руке.
— Я к вам скоро присоединюсь.
Джиллиан замерла у постели, прикрыв грудь руками.
— Сукин сын, — прошептала она.
— Вы что-то сказали?
Она отчаянно выкрикнула:
— Я сказала, что вы — сукин сын! Можете сидеть за вашей писаниной хоть всю ночь, потому что я не позволю вам и пальцем до меня дотронуться! После того как вы обошлись со мной, я не легла бы с вами в постель, даже если бы вы были единственным мужчиной на всем белом свете!
Ну вот, наконец ей и удалось обратить на себя его августейшее внимание.
— Бросьте, мадам, — безучастным тоном произнес он, словно разговаривал с совершенно посторонней дамой. — Перестаньте изображать целомудрие. Вы знаете, что я действую по праву. Обещаю вам, что процедура будет быстрой. — Он поднял руку, как бы давая клятву. — Пара минут — и всё.
Джиллиан разозлилась еще пуще. От злости у нее из глаз брызнули слезы. Что, собственно, происходит? Она-то думала, что Дункан в нее влюблен. Иначе чем объяснить сегодняшний поцелуй?
Девушка отвернулась, чтобы он не видел ее глупых слез. Чурбан бесчувственный! Не хватало еще вступать с ним в дискуссию по поводу супружеских обязанностей. Да, конечно, право на его стороне. Но Джиллиан хотела того же, чего хотят все невесты — чтобы он говорил ей красивые слова, чтобы он ласкал ее, любил. Ведь сегодня их первая брачная ночь!
Она оглянулась на графа, гордо выпятив подбородок.
— Как угодно, милорд. Можете меня изнасиловать, но на большее не рассчитывайте.
Он резко поднялся. Граф был без камзола, в одной рубахе и панталонах. Волосы свисали на плечи, но вуаль оставалась на своем обычном месте.
— Не смешите меня, мадам. Вы ведете себя как ребенок.