— Ты это им скажи, — произнес Ансель, злобно глядя на меня.
— Это может быть нам на руку, — пробормотал Итан. Коннор взглянул на него и кивнул в знак согласия.
— Каким образом? — спросила я. — Как это может нам помочь? На нас объявлена охота.
— Может… — начал Коннор, но Монро прервал его.
— Подожди, — потребовал он и снова обратился к Анселю. — Так что же случилось с Ренье Ларошем?
Ансель вздохнул глубоко и протяжно.
— Они сказали, что он предатель, такой же, как Калла. Его поставили на колени перед алтарем.
— Они убили его? — услышала я свой шепот, глухой и сдавленный.
Ансель покачал головой, и я почувствовала, как что-то внутри меня, нечто такое, что, казалось, умерло навсегда, возвращается к жизни.
— Что они с ним сделали? — спросил Монро, и я обратила внимание, что он слегка разжал побелевшие от напряжения кулаки.
— Они сказали, что Рен стал предателем по вине Каллы. Что женщинам доверять нельзя. Они рождаются, чтобы соблазнять и предавать. Что Калла обвела Рена вокруг пальца. Что он напрасно верил в то, что она его любит. Что ему не следовало ее спасать.
Он напрасно верил в то, что я люблю его. Я полюбила другого, но Рен остался частью моего существа. У нас было нечто общее. То, чему нет даже имени. Может быть, это тоже любовь? Чувство вины пронзило душу миллионом иголок. Я заставила себя выпрямить спину и освободилась из объятий Шея. Силас кивнул:
— О да. Грехопадение. Красивый штрих.
— Силас, клянусь, я сломаю тебе челюсть, если ты еще раз откроешь рот, — пообещал Коннор, крепче обнимая Эдну за плечи.
— Нет ничего плохого в том, чтобы попытаться понять точку зрения оппонента, — сказал Силас высокомерно. — Если мы не будем их изучать, мы не сможем предсказать, каким будет следующий ход.
— Оставь его, Коннор, — потребовал Монро. — Силас, сейчас неподходящий момент.
Силас что-то проворчал, а Коннор продолжал сверлить его полным ненависти взглядом.
— На него наслали призрака, — продолжал Ансель, морщась как будто от боли. — Он находился внутри очень долго. Когда наказание окончилось, я с удивлением увидел, что он все еще жив. Ему сказали, что он сам может выбрать свою дальнейшую судьбу.
— И что же он ответил? — спросил Монро.
— После того как призрак выпустил его, он не мог говорить. Я был поражен тем, что он вообще жив. Он находился внутри очень долго… — сказал Ансель, со стоном закутываясь в одеяло.
Мне тоже вдруг стало холодно. Показалось, что я на улице, зимой, и мороз пробирает до костей. Руки и ноги дрожали, и ничего поделать было нельзя.
Мать мертва. Рен подвергся пыткам. И все это по моей вине.