Спор закончился тем, что юнга плюнул на землю и убежал. Продолжив свою довольно-таки унылую прогулку, Чарли попал на улицу, почти такую же широкую и чистую, как и те, что были в Чарльз-Тауне. По обеим сторонам возвышались красивые дома в колониальном стиле, которые могли принадлежать только очень обеспеченным людям. Он понял, что именно здесь, должно быть, обитают самые важные члены пиратского сообщества. Впрочем, люди на этой симпатичной улице мало отличались от публики на набережной: та же пестрота в одежде, тот же опасный блеск азарта в глазах.
Он шел, пока не столкнулся носом к носу с Блейком.
— Что ты тут делаешь? — недовольно спросил моряк. — Ищешь приключений?
— Я ищу Кита, — ответил Чарли. Ему не хотелось оправдываться, но сказанное звучало именно как оправдание. — Мы поссорились, и он убежал. Мне показалось, он сильно расстроился.
— Показалось! — сварливо передразнил Блейк. — Я бы на месте Холфорда просто запер тебя на камбузе, а еще лучше — приковал цепью к плите. Шел бы ты обратно на «Нимфу», друг мой, здесь не место порядочному человеку.
Чарли вопросительно поднял брови и с преувеличенно покорным видом спросил:
— Не вы ли говорили, что человек все время должен учиться? Как же я буду это делать, сидя на цепи?
— О-о, сарказм! — Блейк рассмеялся. — Ты и вправду быстро учишься. Ладно, попробуем извлечь пользу из твоего пребывания в этой обители порока, не запятнав при этом белых крыльев. Видишь ту женщину в синем платье?
Женщина, о которой говорил Блейк, стояла на противоположной стороне улицы, беседуя с каким-то седовласым моряком, который то и дело подкручивал роскошные усы, стараясь, видимо, произвести впечатление на даму. Ее платье и впрямь было удивительно глубокого синего цвета. Чарли за полгода жизни в Чарльз-Тауне повидал немало образцов портновского искусства, и сейчас он сразу заметил, что наряд незнакомки стоит немалых денег. Он был скроен и сшит так аккуратно, что даже самая взыскательная модница ни за что не распознала бы в нем изделие какой-нибудь провинциальной мастерицы.
— Что ты можешь сказать о ней?
— Красивая, э-э, осанка. — Чарли почувствовал, что краснеет.
У женщины была очень тонкая талия — такая, что можно обхватить, соединив кончики больших и указательных пальцев, и красивые бедра, крутой изгиб которых платье не скрывало, а подчеркивало. Когда Лоретта обернулась, у Чарли перехватило дыхание. У нее было благородное лицо с высоким лбом, тонким носом и огромными светло-голубыми глазами, обрамленное густыми темно-каштановыми локонами, уложенными в аккуратную прическу. Ее пухлые губы чуть изгибались в загадочно-печальной улыбке, перед которой, как внезапно понял Чарли, мало кто сумеет устоять. Каждое движение ее руки, плавное и неторопливое, казалось воплощением изящества и красоты. А еще в ней чувствовалась