Можно было бы развестись, но для мстительной души Катарины этого казалось мало. Он вздумал использовать чувства влюбленной женщины, при этом забирая деньги Блейза для своих увеселений, а потом еще имел наглость пугать ее сына. Кровь Медичи взывала к возмездию.
Когда-то давно, вместе с перстнем предков, Катарина получила и древний фолиант в кожаном переплете. Она была единственной в семье Кавендишей, на кого эти две вещи отреагировали. Отец, недолго думая, отдал их ей, даже не подозревая о ценности, которую они в себе несли. Особенно фолиант. Вот, наконец, и пришло время снова открыть его. В свое время она изучила его вдоль и поперек. Книга представляла собой нечто вроде дневника, но с очень занимательными записями.
На три дня Катарина перебралась в Забини-менор, ничего толком мужу не объясняя. Тот был и рад тому, что мальчишка исчез из его дома, и в тоже время, не рад. В какой-то момент у Дарингтона даже появилась мысль придушить его, чтобы супруга, наконец, согласилась родить ему сына. Он каким-то десятым чувством понимал, что именно Блейз является помехой к тому, чтобы у него самого был наследник. А его жена в это время закрылась в лаборатории своего дома, где она готовила состав, который должен был оборвать жизнь ее второго мужа. Яд Медичи — не имел ни вкуса, ни запаха, и не определялся в организме. И сварить его могла только Медичи — коей Катарина в свое время и была признана кольцом и фолиантом.
Голубовато-белый порошок занял свое место в перстне. С этого момента судьба Роберта была решена. И однажды его просто не стало. Леди Дарингтон во второй раз оделась в траур. Снова загадочная болезнь унесла жизнь ее мужа. Поползли первые слухи. А ей было все равно. Она вновь могла посвятить всё своё время любимому сыну. Состояние Дарингтона перекочевало в сейфы Забини. И, хотя его родственники и пытались оказать сопротивление, судебные разбирательства закончились ее абсолютной победой. Хрупкая и внешне не опасная она оказалась совсем не такой внутри. Като (как частенько ее называли в обществе с подачи еще Чезаре) получала то, что считала своим. А на её взгляд, состояние Дарингтона должно было принадлежать ей, в порядке компенсации за действия покойного мужа. Хотя дом Дарингтона она все же отдала его родственникам. Это поместье ей было не нужно, тем более оно уступало Забини-менору во всем.
Пятилетний Блейз признавал только свою мать и домовиков, принадлежащих дому Забини. Никому больше он не позволял приблизиться к себе. Несмотря на то, что мама не так много времени проводила с ним, он все же считал ее самым близким человеком. Малыш всегда слышал, когда Катарина приходила к нему в спальню и, думая, что сын спит, гладила его по волосам, рассказывая о чем-то своем. Он еще понимал не все из того, о чем рассказывала мама, но пытался слушать внимательно, стараясь запомнить то, что она ему говорила.