Времени у них, как оказалось, было еще в избытке – дома сообщили только ориентировочный период прохождения поезда, и в результате напарники пропустили два состава, идущих в требуемом направлении, но не имеющих к интересующему их абсолютно никакого отношения. Вначале шел паровоз, тащивший за собой платформы, на которых стояли в хлам разбитые танки – видимо, тащили на завод то, что не смогли отремонтировать в условиях фронтовых мастерских. Судя по тому, что танки напоминали, скорее, груды металлолома, а не грозные боевые машины, восстанавливать их, скорее всего, не будут, а просто отправят в переплавку. Оставалось только испытать лишний раз гордость за предков, так размолотивших до зубов вооруженного врага.
Второй состав был чуть длиннее, и состоял он из теплушек с зарешеченными окнами. В некоторых были видны люди, и Павел немедленно предположил, что они видят или пленных, которых везут в концлагеря, или же гражданских, которых вывозят на работы в Германию. Александр лишь пожал плечами и ничего не ответил – не было настроения обсуждать эту тему, слишком она была мрачной.
В сторону фронта за это время прошли целых три состава, два – с набитыми солдатами вагонами, и один – с танками. Причем танки были несколько… э-э-э… не попадающими под официально написанную историю. То есть официально немцы использовали в качестве основной ударной силы Pz III и Pz IV с короткоствольной пушкой, однако те "четверки", которые стояли на платформе, были уже с длинноствольными орудиями, которых, теоретически, на них в этот период не устанавливали вообще. Это объяснил подкованный в вопросах истории Павел, но и сам Александр, по роду деятельности интересовавшийся оружием и всем, что с ним связано, невооруженным глазом видел разницу.
А еще проезжали верхом патрули с собаками – проверяли, видать, насыпи на предмет мин. Оба раза парни напрягались, но тревоги были ложными – аэрозоль, который Александр распылил на месте установки мины, надежно прятал ее от собачьего носа, а от людей он место закладки замаскировал достаточно тщательно. В результате, к моменту, когда показался тот самый санитарный поезд, они окончательно успокоились и даже чуточку расслабились. Лежали себе, разговаривали, точнее, Павел, в котором проснулась любознательность, спрашивал, а Александр, соответственно, отвечал.
Почему-то очень Павла интересовало, чего же Александр хочет от жизни, и он никак не мог взять в толк, как можно жить с такими приземленными мечтами. Дом, не квартира в напоминающей улей многоэтажке, а свой дом, семья, дети… Когда он в ответ описал свои мечты, киллер с трудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. У парня все еще, по мнению Александра, детство в заднице играло, раз его столь откровенно тянуло на подвиги, на то, чтобы совершить что-то великое, оставить, так сказать, след в истории. Ну, его дело, конечно, подобные загибы, как считал Александр, имеют свойство проходить со временем.