– Да пофигу, хоть танк с пушкой. Следи за мыслью, – втыкая в план сосновую иголку, продолжал Александр, – здесь у них комендатура, здесь же держат арестованных. То есть если девчонок потащили сюда, то они в этом доме. Ночью почти наверняка комендатура практически пустая – так, несколько часовых, может быть, дежурный, и все. Шансы есть.
– Один выстрел – и сбежится толпа. Плюс ты можешь оказаться прав, и тогда нас и впрямь ждут.
– Именно так. Но что будет, если все они окажутся заняты другим делом?
– Так, а вот с этого места поподробнее…
– А что тут подробнее? Смотри, – Александр бросил рядом с рисунком горсть шишек. – Это – железнодорожные пути, на них куча вагонов, в том числе цистерны. Я не знаю, что находится в вагонах, но в цистернах обычно возят топливо. Немецкие танки, автомобили, самолеты, словом, все, что у них ездит и летает, использует в качестве топлива бензин. Кто-то сказал: горючку потому и называют горючкой, что она горит. Так вот, дополню: а бензин – он еще и взрывается.
– А если пустые?
– Какая разница? Бензиновые пары хлопнут ничуть не хуже, а уж обеспечить фейерверк я смогу. Придется, конечно, повозиться, но тут уж никуда не денешься. Так что будет хороший бабах, и все ломанутся туда. Тебе останется самая малость – покрошить оставшихся в комендатуре. Учитывая, что на фоне той красоты, которая будет твориться на станции, выстрелы какого-то там автомата различить будет сложно, справиться ты сможешь. Ну а я постараюсь сделать так, чтобы о комендатуре никто и не вспомнил. Что скажешь?
– У тебя задача для смертника.
– У тебя тоже.
Павел хохотнул, чуточку нервно, но в то же время весело. Ну вот, с таким настроем, по мнению Александра, можно было идти в бой. Единственно, он не был уверен, что его переживет, но это было уже не важно. Собрался – делай, или не стоило браться. Оставалось обговорить пути отхода, и – все, только подремать часиков до двенадцати, чтобы не ползать, как сонная муха.
Подобного рода делами Александр занимался впервые в жизни, и все его существо протестовало, когда он, скрываясь в ночи, буквально по сантиметру полз в сторону станции. Все же его стихией была работа на дальней дистанции, когда один-единственный выстрел решал все и ставил жирную точку на процессе, не подвергая при этом опасности драгоценную жизнь снайпера. Сейчас же предстояла классическая операция прикрытия, в которой у него не было опыта, зато были неплохие шансы получить пулю между глаз. Не то чтобы Александр боялся, но определенный дискомфорт чувствовался.
Незамеченным добравшись до крайних вагонов, для чего пришлось проползти не меньше полусотни метров по грязи и, вдобавок, прорезать себе лаз в натянутой на кольях колючей проволоке, Александр остановился, наконец, чтобы передохнуть. Больше всего вымотала, кстати, не дорога, хотя в грязи он извалялся, как свинья, а именно колючая проволока. Немцы, сволочи, оказались теми еще Кулибиными, и в художественном беспорядке украсили проволоку связками из пустых консервных банок, которые должны были хорошенько загреметь, посмей кто-нибудь их потревожить. Хорошо еще, небольшой ветерок слегка их раскачивал, поэтому к единичному позвякиванию часовые привыкли, но если бы Александра угораздило зацепиться покрепче… О последствиях этого лучше было даже и не думать. Тем не менее, проволоку он сумел разрезать достаточно аккуратно, и на охраняемый объект пробрался незамеченным.