Осторожно, крадучись и стараясь постоянно оставаться в тени, добравшись до цистерн, Александр заложил мины. Вот и все, это оказалось даже проще, чем он думал. Теперь, в принципе, можно было начинать серьезные игры для взрослых мужчин. Осознание этого едва не погубило все дело – расслабился диверсант и пропустил патруль, обнаружив его, когда между ними оставалось три шага, не больше. Впрочем, вышедшие из-за угла немцы тоже были расслабившимися, и впали в секундный ступор. Это, в принципе, и решило дело.
Стремительным, текучим движением Александр выхватил ножи. Он всегда носил два ножа, и ножевой бой, соответственно, ставил под обе руки. Инструкторы считали это блажью, но коммерсант платил живые деньги и не интересовался их мнением, поэтому его учили, и учили на совесть. Почему он хотел научиться работать сразу двумя руками? Да потому что, во-первых, не хотелось оказаться беззащитным, если не повезет и его ранят в правую руку, а во-вторых, он искренне не понимал, почему люди работают одной рукой, если их две. Ну не понимал – и все тут. Ведь стрелял-то с обеих рук, из двух стволов одновременно, значит, и ножами можно так же. Сейчас это пригодилось и, хотя Александр как был, так и остался в этом деле нахватавшимся верхушек любителем, но все же за его спиной была школа, которой патрульные не имели в принципе.
Немцы еще только начали реагировать, в их глазах возникла искорка понимания, рты начали открываться для крика, а руки потянулись к винтовкам, когда Александр прыгнул вперед. Сейчас время, казалось, остановилось, и фигуры немцев застыли, словно мухи в янтаре, хотя, наверное, это было лишь следствием хлынувшего в кровь потока адреналина. Удар! Левая рука идет в горла, колющим ударом, вторая – тоже в горло, но широким, маховым движением, чуть наискось. Это вроде бы считается менее эффективным, инструкторы, быть может, плевались бы на такой удар, но сейчас ничего не меняло, потому что оба фрица не успели ни убежать, ни защититься. Один, булькнув, осел, выпустив из горла ярко-алый фонтанчик крови, у второго голова аж назад откинулась – рубящий удар достал аж до позвоночника. Все, кончено.
Без малейшей брезгливости, пачкаясь в чужой крови, Александр подхватил оседающие тела, не дав им с размаху упасть на рельсы и загреметь по ним касками, винтовками, противогазами и прочей хренью, которую дисциплинированные солдаты вермахта так любят таскать с собой. Аккуратно опустив их на землю, он быстро оглянулся, убедился, что все тихо и вытер ножи об одежду убитых, после чего спокойно убрал их в ножны. Пора было прекращать детские игрушки – начиналось самое серьезное.