— Да пошел он со своими советами, — фыркнул король. — Это он пусть Ольге советует. Я как-нибудь сам разберусь. Да и не подходят мне его советы. Данный метод основан исключительно на самообмане, и чтобы добиться какого-либо эффекта, я, получается, должен себя обмануть и заставить поверить в заведомую ложь. А я не тот человек, которого можно так просто обвести вокруг пальца.
Жак только вздохнул и, подняв крышку сковородки, стал переворачивать мясо.
— Что вздыхаешь? — проворчал Шеллар. — Хочешь возразить?
— Нет, — снова вздохнул шут, перевернул последнюю ножку и снова закрыл сковороду крышкой. — Просто подумалось, что в нашем мире с этим проще. Если человеку так уж решительно не нравится лицо, которое ему досталось от бога, он может пойти и сделать пластическую операцию, не задалбливая себя и окружающих.
— Если бы дело было только в лице… — Король замолчал, уныло уставившись в стол, потом вдруг оживился. — А что, у вас такое делают?
— О, чего только у нас не делают… У нас, между прочим, запросто сделали бы Кире новый глаз и все прочее, и была бы она ничуть не хуже прежнего. Вопрос только в цене.
— А если бы, допустим, это был не глаз, а, к примеру, конечность?
— Да запросто, хватило бы денег. С тех пор как белок научились синтезировать, это не проблема. А что?
— Ничего… Просто у меня была небольшая прореха в одной версии, и теперь она благополучно заделана. Все совершенно верно, моя гипотеза оказалась правильной, единственное противоречие снято. Я чувствовал, что оно устранимо. Раз оно было единственным, оно просто обязано было быть таковым. Жак, как ты думаешь, может, мы все-таки выпьем по рюмочке, пока мясо жарится?
— Подождите, — попросил Жак, возвращаясь к салату. — Я только перемешаю, заправлю и нарежу колбасы. И хлеба. Пять минут. А что за гипотеза?
— Помнишь, ты мне задал интересный вопрос? Ну, когда пришел меня навестить в первый раз?
— Насчет Кантора? И что?
— А то, что я проанализировал все, что мы о нем знаем, пришел к единственно возможному выводу, который просто сам напрашивался. Наш загадочный товарищ Кантор есть не кто иной, как тот самый Диего Алламо дель Кастельмарра, кабальеро Муэрреске. Если тебе что-то говорит это бесконечное имя.
— Что-то знакомое… — Жак отставил баночку с маслом и старательно наморщил лоб. — Кажется, был такой маг или что-то в этом роде? А он не пропал без вести?
— Почти, — усмехнулся король. — Только пропавшего мага звали Максимильяно Ремедио… и так далее. Мэтр Максимильяно, как его называли для краткости. Он даже как-то бывал у нас в гостях… Вернее, не у нас, а у мэтра Истрана, но это не существенно. Так вот, ты почти попал. Диего — внебрачный сын этого самого мага и Алламы Фуэнтес, опять-таки, если тебе что-то говорит это имя.