Такси с визгом затормозило. Бросив шоферу деньги, Кэрри выпрыгнула из салона, пробежала по дорожке к церкви и чуть не налетела на бочкообразного шафера, загородившего путь к дверям. Вышитый фрак делал его похожим на опереточный персонаж. Впрочем, чему удивляться? У этой гадюки Фенеллы Хардинг напрочь отсутствует вкус.
— Уже началось? — спросила Кэрри.
Толстый шафер промокнул лоб носовым платком.
— Э… не знаю… я вышел подышать свежим воздухом. Может, и началось. Вообще-то пора бы. Венчание было назначено на половину четвертого, но ее высочество опоздало — Хью прождал ее минут десять, не меньше. Так что, думаю, там только-только приступили к церемонии. Может, невеста хотела дать ему время для последних приготовлений? Не знаю. Я бы на его месте воспользовался моментом и сделал ноги.
— Можно мне войти? Я так торопилась!
Он беззастенчиво оглядел ее маечку и мини-юбку.
— Да уж вижу, крошка. Что, будильник не прозвенел?
— Сегодня ужасно жарко. Я решила не надевать шелковый костюм, чтобы не запариться, — проворковала Кэрри.
— Ну, в таком наряде ты точно не запаришься, — сальным голосом заметил он.
Она улыбнулась улыбкой крокодила, который готовится проглотить жирную утку.
— Так можно войти?
— Да, пожалуйста! Разве я могу не пустить тебя на такое важное мероприятие? Не каждый день мужчина добровольно и до конца своих дней отказывается от личной свободы.
Парень толкнул тяжелую дверь, ведущую в церковь, и Кэрри облегченно вздохнула. Наконец-то! Она уже думала, что ей придется подраться с шафером, чтобы попасть на свадьбу.
— Ты со стороны невесты или жениха, крошка? — спросил он.
— Что? А, со стороны жениха.
— В таком случае тебе полагается сидеть справа, но там уже все занято, так что садись где придется. Ты худенькая, куда-нибудь да втиснешься. А я потихоньку покурю, пока фотографы отдыхают.
Пахло дезинфицирующими средствами и пыльными ризами. Дверь в неф была слегка приоткрыта, из щели доносился зычный голос викария. Кэрри подкралась поближе. Ее сердце стучало так громко, что она боялась, как бы кто-нибудь из гостей не обернулся на звук.
То, что она увидела, поразило ее до глубины души. Церковь являла собой колышущееся море высоких причесок и огромных шляп. Разумеется, сторона невесты выглядела отвратительно. Она напоминала дешевый рыночный букет, в котором конфликтовали самые жуткие оттенки — светло-вишневый, бирюзовый и кислотно-желтый. Сторона жениха смотрелась поспокойнее. Родственники и друзья Хью были фермерами, в основном пожилыми и очень консервативными. Здесь преобладали приглушенные тона — серые, коричневые и оливковые с редкими вкраплениями бежевого. И кругом цветы, цветы, цветы! Это походило на взрыв в цветочной лавке. А вонь стояла, как в спальне у проститутки.