— Я тебе не детка. Прослушка понадобилась, чтобы проверить информацию, прежде чем поделиться ею с Тэном.
— И что?
Жанна колебалась. Уладить все очень легко. Стоит только отдать записи двух сеансов Феро с испанцем. Но дело заберут, и тогда прощай ее улики.
— Подозрение не подтвердилось, — солгала она. — Я ничего не добилась.
— Записи у тебя?
— Нет, я все уничтожила.
— Даже оригиналы?
— Все. Я получаю диски каждый вечер. Выписок для меня никто не делает. Я прослушиваю копию и уничтожаю ее вместе с оригиналом.
Он схватил ручку — массивный лакированный «монблан», — словно собрался выписать приказ.
— Мы всё утрясем. По-тихому.
— Что — всё?
— Дело с Тимором. Ты отстранена. Acta est fabula! Пьеса сыграна, Жанна.
Она улыбнулась. Так она и знала. Ни дела о пожаре, ни серийных убийств она не получит. А теперь у нее забрали даже Восточный Тимор. Впрочем, плевать. К ней возвращалось спокойствие. Про себя Жанна твердо решила: она сама остановит Хоакина, где бы он ни был. И чтобы этого добиться, у нее оставался единственный выход. Вести расследование в одиночку. И вне закона.
— В таком случае я беру отпуск. У меня накопилось много свободных дней. Думаю, никто не будет возражать.
— Как пожелаешь.
Председатель открыл ящик. Вынул сигару. Неторопливо вставил ее в гильотинку, которая с щелчком отсекла кончик. Жанна медленно встала. Ладони у нее уже не потели. Она была совершенно спокойна.
— Прежде чем уйти, я все-таки выскажу тебе одну истину, — произнесла она самым сладким голоском.
Председатель поднял глаза, поднося к сигаре тяжелый золотой «дюпон».
— Ты старый гнусный сексист, — сказала она бесстрастно.
Судья улыбнулся во всю свою вставную челюсть.
— Если это такой способ сказать мне «до свидания», то не пойти ли тебе…
— На хрен? — Она склонилась над его столом. — Это уже было. Меня поимели давным-давно. Ты! И все остальные — судьи, прокуроры, адвокаты в этом суде! Мелочные придурки-женоненавистники, которые только и думают, что о карьере и пенсии!
Председатель молча разжег сигару. Золотые прожилки в его зажигалке блеснули на солнце. Перед серым невозмутимым лицом взвился огонек. Это каменное выражение вернуло Жанну к реальности. Ни к чему кричать и выходить из себя. Acta est fabula! И все же она чуть ли не бегом выскочила из кабинета, чтобы удержаться от искушения подпалить ему морду его же золотым «дюпоном».