— Как вы себя чувствуете?
— Усталым.
— Вы помните, что сказали мне под гипнозом?
— Нет.
— Отлично. На сегодня достаточно.
— Что со мной, доктор?
К нему вернулся шутливый тон, в котором, однако, сквозило беспокойство.
— Еще слишком рано делать выводы. Вы согласны приходить ко мне регулярно? Пройти обследование?
— Все, что хотите, — произнес он, сдаваясь.
— А теперь мне надо переговорить с вашим отцом. С глазу на глаз.
— Ну конечно. До свидания, доктор.
Скрип стульев. Стук двери. Затем — дрожащий голос отца:
— Ужасно, правда?
— Вовсе нет. Но придется провести исследования. Проверить, нет ли неврологических нарушений.
— Разумеется.
— У вашего сына — я говорю о том существе, к которому я обращался во время сеанса гипноза, — наблюдаются специфические симптомы.
— Симптомы чего?
— Реверсия местоимений. Повторение вопросов. Эхолалия. И даже лицо: вы заметили, как оно исказилось, когда заговорил другой!
— Симптомы ЧЕГО?
— Аутизма.
— Я не желаю слышать это слово.
— Вы никогда не лечили его от этого?
— Вам известна его история. В первые годы его жизни меня не было рядом.
— Какие отношения были у него с матерью?
— Мать умерла от родов. Hay Dios mio,[20] вы что, ничего не записываете?
— Я не понимаю, как вы поступили с этим ребенком.
— Так было принято у меня на родине. Все так делали.
Говорили они тихо. Жанна попыталась представить себе эту картину. Феро так и не открыл шторы. Значит, они все еще в потемках.
— Мне надо больше знать о его прошлом. По-вашему, что он имел в виду, когда упомянул лес мертвецов?
— Не знаю. Меня там еще не было.
— А что за испанские слова он все время повторяет?
— Это я могу сказать. Слова из испанской песни семидесятых годов. «Porque te vas». Из фильма «Cria cuervos».[21] Стоит ему почувствовать себя в опасности, как он повторяет эти слова.
— Его надо лечить. Его состояние… сложное. Раздвоение личности как будто указывает, что он страдает еще и шизофренией. Но симптомы схожи с симптомами аутизма. Придется на несколько дней положить его в больницу. Я даю консультации в прекрасной клинике, и…
— Не могу! Ведь я вам уже объяснял. Стоит поместить его в клинику, как откроется правда. Наша правда. Это невозможно. Теперь вся надежда на Господа. «И будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою».[22]
Феро, казалось, уже не слушал. Он пробормотал себе под нос:
— Я беспокоюсь. За него. За других.
— Слишком поздно.
— Слишком поздно?
— Думаю, сегодня ночью он кого-то убьет. В Париже, в Десятом округе. Он все время рыщет по кварталу Бельвиль.