Анаис откопала антологию этнических масок. Стоя у полки, она пролистала книжку. Судя по фотографиям, личина убийцы походила скорее на африканские или эскимосские маски. Эта деталь также имела значение. Убийца с Олимпа не разыгрывал спектакль. Убивая, он находился в самом сердце хронотопа богов, духов, древних поверий. В его глазах все это было реальным.
Вошла охранница. Время обедать. При мысли о том, чтобы оказаться среди других, у Анаис болезненно сжалось сердце. Со вчерашнего дня она чувствовала нависшую над ней угрозу. В тюремном мире легавый никогда не будет желанным гостем. Но Анаис боялась чего-то другого. Чего-то более определенного и в то же время смутного. Смертельной угрозы.
Анаис положила книги в тележку и последовала за тюремщицей. Она думала о могущественном, невидимом, вездесущем холдинге, служившем правопорядку, нарушая закон. Червь и плод суть одно и то же. Достаточно ли эти люди сильны, чтобы дотянуться до нее в следственном изоляторе? Чтобы устранить ее и тем самым заставить молчать?
Но что, собственно, она знает?
Чем она опасна?
* * *
И снова Интернет.
Он начал со своего официального номера. Не успел набрать цифры из договора, как появилась детализация его звонков. В последние недели ему звонили куда чаще, чем звонил он сам. Он схватил мобильный, включил режим «антиаон» и наудачу набрал несколько номеров. Почти везде — голосовая почта. Когда ему отвечали, он отсоединялся. Каждый раз в трубке раздавался женский голос. Очевидно, это и был телефон Ноно-соблазнителя.
Теперь он перешел на секретный номер. Благодаря цифрам из договора он без труда получил детализацию всех своих переговоров. Этим мобильным Шаплен пользовался нечасто. За четыре месяца он звонил всего по нескольким засекреченным номерам. Зато получил много звонков, которые продолжались и после августа, становясь все реже, до самого декабря.
Он схватил мобильный и набрал чей-то номер.
— Алло?
После двух звонков послышался громкий напористый голос. На этот раз придется поговорить, чтобы разузнать побольше.
— Это Шаплен.
— Кто?
— Ноно.
— Ноно? Говнюк! Ты где, ублюдок? Сукин сын!
Акцент, похоже, славянский. Он отключился, не отвечая. Еще один номер. Голос в трубке исходил ненавистью.
— Алло?
— Это Ноно.
— Ну ты, мать твою, и нахал.
И этот голос звучал угрожающе. Но акцент другой. Скорее всего, выходец из Африки, отморозок с городской окраины.
— Я не успел тебя предупредить, — сочинял он на ходу. — Мне пришлось… уехать.
— С моим баблом? Только не пизди!
— Я… я все тебе верну.
Тот расхохотался:
— И с процентами, братан. Уж будь уверен. Сперва отрежем тебе яйца, и…