— Как будто кого-то искал. Не знаю.
— Женщину?
Лулу не ответила. Шаплен приблизился. Она забилась в угол и направила на него свой шокер. Изо рта у нее, словно призрак ее страха, по-прежнему вырывалось облачко пара.
— Но ведь это еще не значит, что я чудовище.
— Поползли слухи, — произнесла она глухо.
— Слухи о чем?
— В клубе стали исчезать женщины.
Шаплен вздрогнул. К такому повороту он не был готов. Он уже начинал коченеть от холода.
— Что за женщины?
— Не знаю. Вообще-то никаких доказательств нет.
— А что тебе точно известно?
Он перешел на «ты» в знак того, что отныне инициатива в его руках. Соотношение сил вдруг изменилось. Лулу пожала плечами. Она словно сама осознавала всю нелепость своих обвинений.
— Когда мы возвращаемся от Саша ни с чем, то заходим куда-нибудь выпить. Я уже не помню, кто первым заговорил об этой истории, но потом она обросла сплетнями.
— Ты спрашивала у Саша?
— А то. Она сказала, что я брежу.
— Думаешь, она что-то скрывает?
— Неизвестно. Впрочем, как знать, может, она и обратилась в полицию. Вообще-то выяснить, не исчез ли кто из нас, невозможно. Я хочу сказать, что женщина может просто перестать приходить в клуб. Это еще не значит, что она стала жертвой серийного убийцы.
— Ты-то, во всяком случае, все еще бываешь в клубе…
Впервые она рассмеялась, но этот смех прозвучал зловеще:
— Надежда умирает последней.
— Ну а я-то тут при чем?
— В тебе всегда было что-то странное, — смутилась она.
— Потому что я ни одной из вас не касался?
— Мы сами себя накрутили. Даже поговорили с Саша…
Теперь Шаплен понимал, почему метиска так холодно держалась с ним. Пусть она и не поверила наговорам, возвращение Ноно было плохой рекламой для ее клуба.
— Не представляю, как тебя убедить. По-моему, все это полная чушь…
— Мне тоже так кажется.
Словно в подтверждение своих слов, она убрала оружие в сумку.
— Ты все еще боишься?
— Сказано тебе, я не боюсь.
— Тогда что не так?
Она выступила из тени. Вся в слезах:
— Мне нужен мужик, понятно? Не серийный убийца, не страдающий амнезией, не любое другое дерьмо! Обычный мужик, усек?
Последние слова она словно выплюнула вместе с облачком пара. Это был уже не призрак, не хрустальное видение, а выброшенная из воды, задыхающаяся рыба.
Он смотрел, как она быстро удаляется по сверкающему инеем асфальту. Хотелось бы ему ее удержать, но что он мог предложить ей, кроме собственной пустоты?
* * *
Она объявила голодовку, и ее пристегнули к смотровому столу, в рот вставили стальной расширитель, чтобы она не могла стиснуть зубы. В горло вводили трубку для принудительного питания. Опуская глаза, она видела, что это не трубка, а блестящая чешуйчатая змея. Ей хотелось закричать, но пресмыкающееся уже душило ее, давя ей на язык.