Он перешагнул раму и встал на карниз. Чтобы не видеть сад тремя этажами ниже, повернулся спиной к провалу, цепляясь за выступы в стене. Всего за несколько секунд он добрался до первого окна квартиры Медины. Балансируя на карнизе, резко ударил локтем в окно. Стекло раскололось пополам, но замазка пока удерживала его на месте. Шаплен все еще опасался, что вот-вот во дворе раздастся крик случайного свидетеля: «Держи вора!»
Просунув в щель руку, он повернул ручку изнутри. Проскользнул между тюлевыми занавесками, закрыл окно, оглядел фасады. Все тихо. Одним движением он задернул двойные шторы. Представление окончено.
Он сразу ощутил запах пыли. Дурной знак. Через несколько шагов перед ним открылась богатая холостяцкая квартира. Большая гостиная. Справа коридор, в который, видимо, выходят одна-две спальни. Кухня в стиле хай-тек. Просторная, полная воздуха, уютная планировка.
Шаплен обогнул угловой диван перед настенной плазмой. Он не всматривался в интерьер. Все шикарное, дорогое, стильное. И покрыто толстым слоем пыли — слишком толстым, чтобы не забеспокоиться. «Обстановка накаляется. Мне страшно». Неужели 29 августа стало для Медины роковым?
Его взгляд упал на женский портрет. И на этот раз лицо никого ему не напомнило. Лет тридцати. Легкие светлые волосы. В овальном лице с высокими скулами чудилось что-то русское. Огромные глаза, черные и томные. Губы красные, полные, сочные. Шаплену вспомнилось отравленное яблоко Белоснежки. Все вместе буквально напоено чувственностью, словно Медина только что окунулась в источник чистейшего желания.
Совсем не то, чего он ждал. Ее голос наводил на мысль о холодной элегантности, властной красоте, тогда как имя скорее подошло бы смуглой пышнотелой магрибианке. А перед ним предстал цветок с колхозных полей. Быть может, в ней текла кабильская кровь… Снимок был сделан на борту какого-то судна. Шаплену пришло в голову, не сфотографировал ли ее он сам на взятом в аренду паруснике…
Он вытащил фото из рамки, засунул его в карман и обошел квартиру. Ничего неожиданного он не обнаружил. Это было жилище современной парижанки, обеспеченной интеллектуалки. И ни единого намека на профессиональные интересы, на какие-либо служебные обязанности. Он бы скорее подумал, что здесь живет студентка. В гостиной, коридоре, спальне полно книг, расставленных в алфавитном порядке. Философия. Литературоведение. Этнология. Филология… Веселого мало.
Роясь в ящиках, он наконец наткнулся на студенческий билет. Медина Малауи, 28 лет, числится в аспирантуре Сорбонны по специальности «философия». Он поискал еще и нашел полное досье о ее обучении. Она с севера Франции. Степень бакалавра получила в Сент-Омере. Сдала экзамены на бакалавра и магистра философии в Лилле. В Париже она писала докторскую диссертацию о трудах Мориса Мерло-Понти — одно только ее название занимало три строчки. Уму непостижимо!