— Скидываются. Залезают в долги. Как-то выкручиваться.
Шаплена замутило. Он участвовал в этой торговле. Был причастен к этому рабству. Как он скатился так низко? Его личности — будто ступеньки, по которым наверх не выберешься.
— И больше я тебе ничего не рассказывал? — настаивал он. — О своем прошлом, о своей жизни?
— Ничего. Ты получать заказ и исчезать. Когда возвращаться — бумаги готовы. Всегда dakăko.[52]
— И все?
— Могу сказать, ты измениться.
— В смысле?
Тот поддел пальцем отворот его бархатного пиджака от Нола Смита.
— Прикид все круче. Стрижка. Парфюм. По мне, чертов бабник.
Нельзя упускать такой случай. Он выпил водку и сыграл ва-банк:
— Мне нужны девочки.
— Девочки?
— Профи.
Юсеф откровенно расхохотался:
— А твои бабы, братан?
— Я даже их номеров не помню.
— Могу тебя знакомить. Наши девочки. Самые лучшие.
— Нет. Мне нужны девочки… с юга. Магрибианки.
Похоже, Юсеф обиделся. В его змеиных глазах вспыхнул огонек. Пламя, напоминавшее плотный и опасный жар водки в его руке. Шаплен испугался худшего, но губы босняка дрогнули, глаза сморгнули.
— Ступай к Софи Барак.
— Кто это?
— Через нее проходить все арабки.
— Где ее искать?
— Отель «Теодор». Там ее штаб этот год. Тупик улица Артуа. Скажи, я послал. Я продавать ей бумаги для девочек.
— Она меня не пошлет?
— Нет проблем. Она обожать гаденышей вроде тебя. Но говори громко. Она из Ливан. В детстве почти оглохнуть от бомбежек.
— А если не через нее? Вдруг я сам захочу поохотиться?
Юсеф взглянул на Амара. Впервые на губах великана промелькнула улыбка.
— Ищешь цыпочку, иди в курятник. Ступай к «Джонни» улица Клеман-Маро. Сам договориться. Встретиться завтра. Тогда ты получать свое. Должок там посмотрим.
— Должок?
— Целый трюм, glup. Твои слова. Ну пока.
Он сунул ему в карман пиджака две бумажки по пятьсот евро.
— Одну выпей мое здоровье.
* * *
— Что это еще за глупости?
Снова комната свиданий. Снова Солина. В бешенстве прокручивает картинки на своем ноуте. Ее свидание с Янушем, записанное камерой слежения.
— Я тут ни при чем, — ответила Анаис. — Я…
— Заткнись. Ты хоть соображаешь, во что вляпалась?
— Говорю тебе…
Солина поднял очки на лоб и нервно задвигал желваками.
— Когда мне это показали, — произнес он подавленно, — я думал, мне это мерещится. Этот тип — псих.
— Он запаниковал.
— Запаниковал? — Обоповец зловеще усмехнулся. — А по мне, так он самый наглый сукин сын, какого я только видел. Чего ему от тебя понадобилось?
— Пробить телефонный номер.
— И все?
— Почти. Скажи я тебе, что он невиновен и продолжает вести собственное расследование, я знаю, что ты ответишь.