Шатле медленно качнул головой. Этот жест мог означать что угодно. Дождь окружал «мерседес», словно щетки на автомойке.
— Нас интересует контроль над разумом. Фейерверки нам ни к чему.
— Кому это — нам?
— Национальным силам обороны.
— Ты стал французским военным?
— Я лишь консультант. Go-between[61] между «Метисом» и государством. Миноритарный акционер корпорации. К тому же я знаком с динозаврами, которые все еще имеют право голоса во французской армии. Именно в этом качестве я участвовал в разработке протокола. Вот и все.
— И как называется этот протокол?
— «Матрешка». Русская кукла. Потому что препарат провоцирует последовательное расщепление личности. Но программа прекращена. Ты расследуешь то, чего больше нет. У нас скандал уже разразился, но все закончилось пшиком.
— А устранение людей? Похищения? Психические пытки? Вы мните себя выше закона?
Шатле отпил еще колы. Анаис вся пылала. И по контрасту особенно остро чувствовала каждый ледяной пузырек на губах отца.
— А кто, собственно, умер? — спросил он, намеренно утрируя свой юго-западный акцент. — Несколько одиноких придурков? Парочка шлюх, не сумевших держать язык за зубами? Послушай, дочь, ты уже слишком взрослая, чтобы корчить из себя идеалистку. В Чили говорили: «Не стоит очищать гнилой плод».
— Лучше сожрать его целиком?
— Именно. Это война, милая моя. И несколько экспериментов на людях несопоставимы с результатами, на которые мы рассчитываем. Каждый год тысячи людей погибают в терактах. Террористы дестабилизируют целые нации, угрожают мировой экономике.
— То есть главный враг — это терроризм?
— На данный момент.
Анаис помотала головой. Она не может допустить, чтобы кто-то безнаказанно вытворял такое на французской земле.
— Кто вам позволил похищать гражданских лиц? Вводить им препараты, действие которых не изучено? А потом, вот так запросто, их уничтожать?
— Опыты на людях стары, как сама война. Нацисты ставили их на евреях, изучая пределы человеческой выносливости. Японцы заражали китайцев болезнями при помощи инъекций. Корейцы и русские испытывали свои яды на американских военнопленных.
— Ты имеешь в виду диктатуры, тоталитарные режимы, отрицавшие неприкосновенность человеческой жизни. Франция — демократия, подчиняющаяся законам и моральным ценностям.
— В девяностых годах Ян Сейна, чехословацкий генерал, открыто говорил в Соединенных Штатах о том, что он видел по ту сторону железного занавеса. Опыты на солдатах, манипулирование разумом, применение наркотиков или ядов к заключенным… И ни одна живая душа не возмутилась по одной простой причине: все то же самое проделывало ЦРУ.