Чик, за целый месяц поиска «нитей», мог бы добавить — не одну, а все четыре. Погружался по десять раз на дню без выходных и кроме поиска лоосской гадости ни на что не отвлекался. Выходил в точности как говорил Андрей: «открыв глаза».
Упорство всегда вознаграждается, но результат не всегда радует.
Долгожданная находка Чика более чем обрадовала. Тусклые, еле заметные серые нити просто кричали о своей чужеродности. «Как я их раньше не замечал!», — досадно думал Чик, безжалостно выдирая эту липкую чуждость. Чем — даже не задумался. Вне «души» (если верить словам альгана, который говорил о «самой глубине») нити бесследно таяли. Успокоился только тогда, когда после тщательного осмотра не увидел и самого кончика серости. Облегченно «открыл глаза» и… навалилось.
Такой душевной боли не чувствовал даже во время рабства. Результат упорства, как выяснилось, относился к категории «не всегда радует». Бывает и любимцу богини удачи не везет, всякое бывает.
Ему думалось, что жизнь кончена. Существовать дальне незачем, не имеет смысла, и он сам не имеет значения. К тому же надо смыть вину перед всеми мирами вместе взятыми и это принесет облегчение, избавит от невыносимых мук. Пустоту в душе не заполнить ничем, осталось просто освободить её от тела. Осторожно (не дай бог, кто заметит — остановят) вытащил из кладовки веревку, нашел укромное местечко под старым гоштом (местная разновидность цитрусовых) и повесился. Умирать оказалось совсем не больно.
Первым на том свете встретился, как ни странно, Леон.
«Он тоже умер!?», — подумал Чик, ужасаясь, — «а зачем он бьет меня по щекам? Это… больно и обидно. Подожди, откуда после смерти боль?..», — внезапно пришло осознание, и тогда снова навалилась… уже вся гамма чувств.
Понял свою глупость, почувствовал неимоверную досаду, обиду и еще много всего, но главное — никакого стремления кончать жизнь, а наоборот — желание жить.
«Жизнь! Какая ты прекрасная и как хорошо просто жить!», — умилился Чик и со слезами на глазах захохотал от счастья.
Друзья долго не могли его успокоить. Леон поил вином, Грация кормила сладостями, Андрей подбадривал словесно. В конце концов, отсмеявшись и проплакавшись, он более-менее успокоился.
Чувство вины захлестывало. Настоящее, не наведенное. Вины перед самим собой, перед друзьями-Духами, перед друзьями-людьми. Поэтому и терпел их издевательства. А спасение в самом деле было чудесным, без дураков.
Петля сдавила горло, Чик потерял сознание и только тогда Духи смогли заметить неладное. «Большой» друг, зная о них, тщательно отгородил сознание. С его Волей это легко. Каменный Дух разрушили веревку, а огненный запустил вверх огромный факел. В это время тело Чика еще только падало на землю. Первым пламя заметил Леон, и дальше случилось вышеописанное. С телесным здоровьем ничего особенного не случилось, а с душевным… Ни один из его Духов не обладал «слиянием с Человеческой Душой», поэтому «друзья» затруднялись в определении, но судя по следующим суткам — не очень.