— Это мама-Птица, Орел приземлился, — прощебетала мать Эйми в трубку крошечного телефона перед тем, как захлопнуть его. Или Эйми просто послышалось.
— Привет, мама, — поздоровалась она, выбравшись из такси. — Почему ты не пришла на мой праздничный ленч?
— Мне нужно было кое-что захватить, — начала было мать Эйми, но когда взволнованная Брук стала неистово изображать за спиной подруги крутящийся руль, добавила, — и по дороге через мост была ужасная пробка.
— О, — сказала Эйми, и не подозревая о хулиганском поведении Брук, — что мы будем делать?
— Я бы выпила чашечку кофе.
— Хорошо, — отозвалась Эйми, — только недолго. Я немного устала.
— Пойдемте сюда, — предложила Брук, указывая Эйми на дверь. Пока та болтала со своей матерью, Брук протянула руку к кнопке звонка, под которой значился третий этаж. Прежде чем она успела толкнуть дверь, ее открыл изнутри мускулистый мужчина, в руках у которого была коробка с инструментами. Он кивнул Брук, впуская их в здание.
— Все готово, — объявил плотник, выходя за дверь.
Брук отвела взгляд, а Эйми подумала, что плотник либо шизофреник, либо говорит по очень-очень маленькому мобильному телефону.
— Куда мы идем? — спросила она.
— На третий этаж, — ответила мать.
— Это частное кафе, которое только недавно открылось, — объяснила Брук.
— О, как интересно, — протянула Эйми. В другое время, возможно, ее охватило бы сильное любопытство или подозрения относительно планов ее друзей. Но из-за беременности, разочарования после бейби-шауэр и сильной усталости она была способна сосредоточиться только на чем-то одном. В данный момент Эйми уставилась на обувь Брук.
— Мне кажется, я никогда раньше не видела тебя в кроссовках, Брук.
— Правда?
— Правда.
— Я ношу их. Иногда.
Эйми послушно вошла в дверь дома номер 64 по Вустер-стрит. Она не спросила: «Что, черт возьми, мы делаем?» или «А это приватное кафе легально?», когда они поднимались на лифте на третий этаж.
— А что это за кроссовки? — спросила Эйми. Она так и не могла отвлечься от мыслей об обуви Брук. — Триторнсы[24]?
— Кеды, — улыбнулась Брук.
— Ух ты, кеды! — выдохнула Эйми, внезапно почувствовав, как ее переполняет неуместный восторг по поводу кроссовок.
— Детка, ты в порядке? — поинтересовалась мать, когда они вышли из лифта.
— Просто устала, — Эйми собиралась рассказать всю эту историю матери позже, когда они будут одни в ее квартире. Она расскажет ей о том, как бесцеремонно ее муж обошелся с ней во время амниоцентеза и о второсортном бейби-шауэр. Она пожалуется ей, как это ужасно — когда радость, словно какой-нибудь неудачник-бойфренд, не способный перезвонить, избегает тебя.