— Значит, блок ДСНФ не отвоюет и половины депутатских мест у правых партий? — спросил Жданов. — Да, с таким числом депутатов от ДСНФ много не сделаешь, — с сожалением добавил он.
Мне очень хотелось спросить его, что он имел в виду под словом «много», но Жданов опередил меня своим вопросом:
— Не кажется ли вам, что ваши источники и вы сами фетишизируете Паасикиви как демократа и как премьер-министра?
«Понятно, — подумал я, — меня проверяют на предмет идеологической стойкости по отношению к финским буржуазным политикам и лидерам. Это серьезно».
Мне сразу вспомнилась угроза Берии глубокими подвалами Лубянки, когда в 1940 году я делал первые шаги по установлению контактов с политическими деятелями Финляндии.
Не торопясь, собравшись с мыслями, я сказал Жданову, что с тех пор, как начал работать в Финляндии в качестве резидента, т. е. с конца 1939 года и до настоящего времени, моей первейшей задачей было изучение всех ведущих политических деятелей и лидеров буржуазных партий на предмет выяснения их кредо и роли в политической жизни страны. Я изучал их таланты, культуру и философские убеждения. Если говорить конкретно в отношении нынешнего премьера Паасикиви, то он известен нам с 1918 года, когда начинал свою политическую деятельность в Коалиционной партии и с апреля по декабрь того же года занимал пост премьер-министра Финляндии. По своим убеждениям он был монархист, являлся, в числе других, инициатором установления монархического строя в стране, приглашения в качестве монарха немецкого принца. Осуществить это не удалось из-за революционных событий в самой Германии. Затем длительные годы он служил директором Национального банка и активно работал в партии, которая была и остается самой враждебной и антисоветской партией. В зрелые годы он отошел от деятельности этой партии и на политической сцене теперь выступает как беспартийный. Если же судить по делам, то его старые привязанности нет-нет да проявятся.
Если проследить поведение Паасикиви на протяжении всего периода войны, то окажется, что он все это время сидел как крот, не высказывая даже легкого возражения, не говоря уж об открытом протесте. И это тогда, когда многие видные деятели партий и общественных организаций, начиная с середины 1943 года, требовали выхода Финляндии из войны и заключения перемирия. Голоса Паасикиви тогда не было слышно.
Однако если внимательно проанализировать программное заявление премьер-министра и сличить его с заявлением Кекконена по радио 25 сентября, то окажется, что программа Паасикиви по многим принципиальным вопросам строительства нового государства только повторяет программу Кекконена.