Энн кивнула и прикусила губу, в ее глазах искрился смех.
— О Господи, женщина, ты испытываешь мое терпение, — проворчал он и громко чмокнул ее в щеку.
Генри подал своей молодой жене халат и проводил ее до двери ванной комнаты, держа за кончики пальцев. В этот момент он подумал, что его зачислят в ранг святых, если он сумеет удержаться и не прервать ее уединения. Одной только мысли о ней, сидящей в ванне, всей такой теплой и голенькой в мыльной пене, уже было более чем достаточно, чтобы соблазнить его. Он знал, что если все же зайдет к ней в ванную комнату, она невинно и радостно отзовется на его объятия. Благодаря пушистый халат за то, что он скрывает от взглядов прислуги его явное желание немедленно нарушить уединение своей жены в ванной, Генри отправился в кабинет своего деда, по дороге отмечая в уме перемены, которые необходимо сделать в доме. Кабинет встретил его прохладой и темнотой. Генри включил лампу на письменном столе и увидел дневник.
Несколько минут он смотрел на кожаный переплет, вспоминая, где он мог видеть эту тетрадь. Наконец, он вспомнил, как Вильямсон торжественно вручил ее ему в день похорон.
Генри опустился в кожаное кресло, открыл тетрадь и начал читать:
«Генри, я — стар и умираю. Пришло время рассказать тебе правду о «Морском Утесе»».
Из дневника Артура Оуэна
«Элизабет никогда не оставляла нас с тобой вдвоем. С годами страсть моя к ней превратилась в подернутые пеплом угли, которые могли вспыхнуть жарким пламенем от малейшего порыва ветра. Я старался держаться подальше от нее. Но однажды мы все же оказались наедине.
Ты гостил у Алекса в Ньюпорте, а я сердился на нее за то, что она отослала тебя, зная, что я приеду. Я специально предупредил ее, что хочу провести с тобой несколько дней. Эту ее жестокость я никогда не мог понять.
Уолтер все больше отдалялся от меня. Обычно он просто уходил в лес, когда я приезжал в «Морской Утес».
Я знал, что, оставаясь наедине со мной, она испытывает неловкость, и радовался этому. Я не понимал, что она горела ко мне такой же страстью, какую я испытывал к ней. Я не понимал, что эта страсть медленно сжигает ее изнутри.
Был тяжелый и душный день. Небо покрылось облаками, и влажный тропический ветер не приносил прохлады. Я застал Элизабет в библиотеке. Она плакала. Когда я подошел к ней, она прижалась ко мне спиной. Я до сих пор помню, какую радость я испытал, снова почувствовав ее в своих объятиях. Она повернулась и поцеловала меня. Господи, с каким нетерпением я жаждал этого все эти годы! Я потерял голову. Я забыл о том, что нас могут застать. Я забыл обо всем, обнимая Элизабет.