— Мама, — воскликнула Беатрис, явно потрясенная тем, что ее мать говорит такие жестокие вещи в присутствии Энн.
— Она права, — сказала Энн, — это был действительно глупый план. Мы просто немного позабавились, и, кроме всего прочета, он помог мне справиться с депрессией ж снова выйти в свет. Мы с тобой вполне можем быть довольны результатами прошлого вечера. Никогда не забуду, каким дураком я выставила Генри в глазах окружающих.
Энн оглянулась на галерею, на общество богатых и красивых людей, частью которого она уже никогда не будет. Она убеждала себя в том, что это ее ничуть не огорчает.
— Завтра я еду домой.
— Ни в коем случае! — воскликнула Беатрис.
— Я уже решила. Так будет лучше, Беа. Мне уже нет здесь места. И, похоже, никогда же было.
Беатрис посмотрела на публику, заполнявшую галерею.
— Я их ненавижу, — сказала она. Голос девушки задрожал от переполняющих ее эмоций. — Я думаю, что всегда буду их ненавидеть.
— Ах, моя дорогая, — беспечным тоном отозвалась Хелен. — Они сами себя ненавидят. И это их даже развлекает.
Беатрис недоуменно взглянула на свою мать, а потом рассмеялась.
— Знаешь, мама, я думаю, ты права. — Она повернулась к Энн. — Давай прокатимся в нашем экипаже сегодня после обеда. Ты сможешь устроить им грандиозное прощание. Ми будем делать вид, что никого вокруг не замечаем. Нет! Мы будем бросать им ехидные, злобные взгляды. — Беатрис захлопала в ладоши, довольная своей новой выдумкой.
Энн улыбнулась подруге.
— Нет, Беа. Мы будем сидеть в вашей карете, как королевы и будем мило улыбаться им. Улыбаться, как будто они наши лучшие друзья. Мы заставим их ерзать на сиденьях своих роскошных карет.
Беатрис толкнула подругу локтем в бок.
— Замечательная идея!
* * *
Ежедневно на протяжении летнего сезона, если позволяла погода, обитатели Ньюпорта наряжались, приказывали лакеям надеть парадные ливреи, запрячь лучших лошадей, и отправлялись на прогулку по проспекту Белльвю. За несколько минут до всеобщего выезда по проспекту провозили огромную бочку с водой и тщательно поливали дорогу, чтобы прибить пыль, раздражавшую нежные носики дам. Медленно и торжественно ехали кареты по Белльвю, иногда останавливаясь, чтобы пассажиры могли обменяться визитными карточками или послать лакея прикрепить приглашение к дверям какого-нибудь особняка. Потому что во время «прогулочного часа» никто не должен был оставаться дома, а если все же кто-то и оставался, то делал вид, что его нет.
Дамы надевали свои лучшие дневные туалеты, не забывая взять зонтики, независимо от того, какая стояла погода. На каждой из дам красовались отделанная перьями шляпа и длинные белые перчатки. Многие брали с собой запасную пару на случай, если перчатки станут влажными от йота. Кучера в официальных ливреях с застывшими, неулыбчивыми лицами добавляли торжественности событию, которое остальные жители считали невероятной глупостью. Лошади были вычищены до блеска — с расчесанными хвостами и заплетенными гривами, головы их украшались бутоньерками в тон ливреям лакеев.