Попробовал открыть фонарь – не могу. Еще раз. Результат тот же. Надо ждать, наверное, уже бегут спасатели. Вот и они… навалились – с матами и суетливо, сунули какую-то железку. Хрустнув, фонарь со скрипом откатился. Мне помогли, быстро отстегнули ремни, под руки выдернули из кабины, как морковку, право… На руках быстро-быстро оттащили от самолета. На истребитель уже кидали землю и лили воду из подошедшей водовозки. Он дымился. Вовремя… ведь и вправду мог полыхнуть. Опять повезло. В какой уже раз… Это плохо – я все ближе и ближе к краю, уже стою, наклонившись над пропастью, размахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, а сам все ниже и ниже…
– Ребята, спасибо! Ну, отпустите же… Все уже позади. Дайте на машину взглянуть…
Я медленно подошел к истребителю. Да-а… Такое впечатление, что слева по «Яку» ударил огромный, но мягкий молот. Обшивка истребителя вдавилась от взрывной волны внутрь, проявив силовой набор самолета. Крыло искалечено, фонарь тоже. Весь капот залит маслом, оно еще продолжает течь на землю.
– Долетался «пятнадцатый»… – услышал я сзади. Поискав глазами, нашел своего техника.
– Что скажешь, Петр Сергеевич?
– А что тут скажешь, Виктор Михайлович… Смотреть надо. Но смотреть не на что… Не вытянем мы здесь с ремонтом. Да и на заводе, думается мне, не справятся. Эка повело его. Ты что, под паровоз попал?
– Вроде того… Так что скажешь?
– Все, товарищ майор! Отлетался «третьяк». Он сел уже мертвым… «Живой» воды у меня нет. Прощайся с другом, Виктор…
Я безнадежно посмотрел на истребитель. Прощай… Поднял руку, формируя клубок погребального огня… Техник прав – мой друг прижался к земле уже мертвым…
Кто-то положил мне руку на плечо.
– Виктор, не горячись… люди вокруг… – Я оглянулся. Это подошел Воронов.
Да, горячусь. Клубочек растаял, втянулся мне в руку. Это потом, без посторонних глаз.
– Петр Сергеевич, распорядись… Все, что необходимо – снять, самолет оттащить в овраг поглубже… Он все-таки секретный. Я потом к нему подойду, сам его сожгу, сам – ты понял?
– Как не понять, товарищ майор. Все сделаем. Идите-идите, вон, военфельдшер, как конь молодой, топчется. Петрович! Давай сюда со своим баулом врачебным! Лечи майора!
* * *
– …Давай, давай! Выпей! Потом доложишь… Да мы уже и так почти все знаем. Твой ведомый от пехоты звонил, Федя Невский передал про костры сбитых… Пей! За вторую жизнь – пей!
Я выпил. Коньяк ожег глотку, и я закашлялся. Прижав тыльную сторону ладони к губам, я подавил кашель и начал доклад.
– Товарищ полковник! Группа «Черные Мангусты» уничтожена. Два-три самолета вышли из боя и удрали… Точнее сказать не могу, не до того было. Наши потери один самолет. Старший лейтенант Никольский прыгнул с парашютом. Как я понимаю, он жив. А что с Кузьмичевым?