Вокруг чернела абсолютная тьма. Лишь наверху серел сумеречный квадрат.
– Сдохни, сука!
Таково было последнее «прости», адресованное человечеством Фандорину.
«Симон рассказывал, что скважина засасывает задохнувшихся поденщиков».
С каждым мгновением Эраст Петрович будто становился на дюйм меньше ростом. Или это поднимался уровень липкой жижи? Дышать приходилось ртом – в пропитанном испарениями воздухе почти не было кислорода.
Несколько минут Фандорин пытался ослабить веревки. Но они были стянуты крепко. От рывков и метаний погружение в трясину ускорилось. Нефть доходила уже до середины груди.
Много раз Эраст Петрович размышлял, какою она будет – его смерть. Но в самых мрачных фантазиях не воображал ничего до такой степени ужасного.
«Благородный муж помнит: достоинство не в том, что с тобой происходит, а в том, как ты себя ведешь!».
Он задрал голову, чтоб напоследок увидеть кусочек космоса – пусть маленький и серый.
В квадратной дыре – это вдруг показалось гибнущему Фандорину последним, особенно гнусным издевательством – горела бледная звезда Венера.
Звезду любви закрыло черное пятно. Голос, показавшийся в колодце оглушительно громким, крикнул непонятное:
– Aй киши, сэн сагсан?
Это наверняка вернулся кто-то из бандитов, чтобы напоследок поглумиться, но Эраст Петрович обрадовался и такому визитеру.
«Нужно вывести его из себя! Крикнуть что-нибудь ужасное. Чтоб оскорбился и застрелил! Что угодно, только не утонуть заживо в мерзкой жиже!»
Беда была в том, что Фандорин совсем не владел искусством словесных оскорблений. Прожил на свете столько лет, но не научился. А сейчас от этого зависела жизнь. То есть смерть.
Представители небольших народов очень чувствительны к ущемлению национального чувства. А нападавшие, судя по именам, были по преимуществу армянами.
И Эраст Петрович разразился бранью в адрес ни в чем не повинной армянской нации, чего никогда не позволил бы себе, если б не ужас перед мучительной смертью.
– Вай, правильно говоришь, – гуднул бас. – Русский, а говоришь правильно. Сейчас смотреть тебя буду. Где тут лампа был?
Тень исчезла, снова замигала коварная звезда.
Но через минуту наверху возник и начал медленно спускаться светящийся шар.
Это была стеклянная масляная лампа. Слегка покачиваясь на веревке, она остановилась над головой тонущего.
Теперь горловины колодца было не видно, зато из мрака выступили черные, склизкие стены.
– Будь проклят, грязная собака! – не совсем уверенно сказал Фандорин, щурясь. Он не понимал, что происходит.
– Сам ты грязный, – ответил голос. – Голова черный весь. Совсем тонуть хочешь? Подожди, не тони.