Самое же трудное, почти недостижимое для колдуна — стремиться единственно к сотворению добра для «клиента». Ну, как не превратить воду в вино, если тебе это — раз плюнуть? А если и нелегко? Чего не сделаешь ради эффекта! Чтобы не бравировать магическим даром, нужна большая нравственная стойкость плюс способность к самоанализу, философский склад ума, широкий и трезвый взгляд на вещи, огромная доброта и многие, многие другие качества. Из всех сынов человеческих Иисус Христос получился только один…
Словом, к колдовству обращаться опасно, и Ване с Татой особенно. Ведь магия почти как гомеопатия, в ней подобное если не излечивает, то уж точно притягивает подобное. Ефим Борисович не исключал, что своим, по большому счету, праздным интересом к оккультизму привлек к сыну внимание темных сил и невольно послужил первопричиной истории с приворотом и дальнейших несчастий. Нет, хватит, прочь от «нечистого»!
А что дальше от него, чем Святая земля?
Но есть и сугубо материалистический аргумент в пользу поездки: Тату опять донимает по телефону какой-то субъект. Не Майк, но точно из Америки — звонит всегда вечером. Будь он здешний, появился бы в доме. Ох, вечно она подцепит! Умеет слушать, вот к ней и липнут всякие бездельники. Им бы только время отнимать.
Между тем сейчас, как никогда прежде, Тата, сама того не сознавая, готова вернуться к Ване. То есть, принять его обратно. А, неважно! Главное, что сегодня Ефим Борисович явственно ощутил вновь возникшую между ними связь. Он твердо знал, что не мог обмануться, и внутренне дрожал от нетерпения: ну же! Сходитесь. Дайте умереть спокойно.
Но так сказать он не смел. Ему оставалось лишь надеяться, что друзья-знакомые не сочиняют и не преувеличивают про Иерусалим, и съездив туда, Тата поймет, что ей на самом деле важно и нужно. Ведь ни Америка, ни Майк, ни другой «новый американец» не заменят ей Вани, пусть они лучше его в сто раз. Судьба есть судьба.
Лишь бы до Таты это поскорей дошло.
Ефим Борисович встряхнулся, прямее сел в кресле, вновь раскрыл Библию и прочитал: «На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там».
Воображенье легко подхватило его и унесло в далекие, древние дали.
Жаркое солнце на глинобитных стенах, грубые деревянные столы, пыльные ноги в сандалиях из-под длинной одежды. Простое веселье.
«И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них.
Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час мой.
Матерь Его сказала служителям: что скажет Он, то сделайте».
Так вот кого распирало от гордости, вдруг сообразил Ефим Борисович. Ну, еще бы — при таком-то сыне.