* * *
Протопопов чувствовал себя странно и решительно не понимал, что с ним происходит.
Он сидел дома, по обыкновению в кабинете. Слушал музыку — сын принес новый диск, но не мог сосредоточиться. За окнами висела депрессивная серая мга. К счастью, день, что называется, клонился к вечеру; скоро должно было стемнеть.
«Хоть шторы закрою», — сварливо пробурчал про себя Протопопов. Он страшно не любил делать это раньше времени.
Куда подевались решительность, уверенность в себе, казалось, обретенные навеки? Где весь его фантастический драйв? От разговора с женой он мгновенно превратился в тряпку, в лужу, мокрое место, и, хотя прошло время, собраться, восстановиться не получалось. Понятно, пришлось нелегко: объяснения, нотариус, нервы. Передав жене долю в бизнесе, он, подобно Данко, вырвал из груди свое личное, кровное, драгоценное сердце, но, что поразительно, ни на секунду не воспротивился, не заспорил — подчинился как зомби. Будто кто-то взмахом волшебной палочки парализовал его волю.
А ведь чуть не вчера он, герой-любовник и властелин мира, уверенно заявлял молодой, забеременевшей от него любовнице:
— Не волнуйся, я обо всем позабочусь, — и не то чтобы радовался этой некстати с неба свалившейся беременности, но безусловно гордился: гляньте, еще могу!
Дочку он всегда хотел — кроме шуток. И сразу загорелся надеждой: вдруг повезет? Назову Алевтиной в честь бабушки.
Лео смотрела на него расширенными, испуганными, обращенными внутрь себя глазами. Было видно, что и для нее ребенок — неожиданность, а вовсе не «ход конем».
— Что делать будем? — спросила она, выложив новость. Так, мол, и так, доигрались.
— Как что, рожать и воспитывать! — бодро воскликнул Протопопов, в ту минуту ничего, кроме этой глупой бодрости, не ощущая. Удивительным образом он вернулся лет на тридцать назад и почувствовал себя очень-очень молодым.
Лео взглянула вопросительно: воспитывать? Где, как?
— Деньги, насколько ты понимаешь, не проблема. С женой сегодня же поговорю. — Слова прозвучали буднично, но красиво; строго и по-мужски. Чувствовалось: что этот сильный человек скажет, то и будет. — Не обещаю, что разведусь, по крайней мере, не сразу, в семье, сама понимаешь, не подходящая ситуация, внук крошечный… Но одну тебя не оставлю и ребенка не брошу, не бойся. Сниму вам квартиру побольше, постараюсь как можно чаще бывать. Родишь, няньку найму.
Ему страшно нравилось это произносить; такое кино про мужчину с непростой судьбой, сурового, но надежного и заботливого. Лео от его речей очевидно стало спокойней. Остаток дня они провели в постели, где Протопопов подтвердил свою мужественность и сумел на время забыть обо всем на свете.