- А-а, вон оно что… - произнёс он, - ну, теперь понятно, чём нас попотчевали.
Это был неразорвавшийся контейнер с противотанковыми бомбами. Такие контейнеры, в свою очередь, укладывались в другой, размером с железнодорожную цистерну для перевозки бензина или чуть поменьше. Такую упаковку сбрасывали с самолёта или устанавливали на ракетах в качестве головной части. Заряд взрывался на небольшой высоте, разбрасывая контейнеры во всё стороны, они тоже взрывались и в результате на землю падал буквально град противотанковых бомб. Упаковка с контейнерами поражала всё живое и неживое на площади в два футбольных поля. Оружие придумали давным-давно американцы для уничтожения советских танков, которых они боялись до поросячьего визга. Как там с танками, неизвестно, а вот в городских условиях бомба оказалась очень эффективной, но только в неразвитых странах Ближнего Востока, где дома строили из глины и кизяка.
И вот неизвестный враг применил это оружие против них.
Павел выпрямился, посмотрел по сторонам, словно надеялся увидеть того, кто так жестоко ударил. Вокруг никого, лунный пейзаж Мёртвого континента залит неживым светом звёзд и ночного спутника Земли. Тихо, даже ветер спрятался куда-то, не желая тревожить безмолвие шорохом песка. У Павла нет оружия, связи, из снаряжения только лёгкий бронежилет, защищающий от ударов кухонным ножом и укусов комаров. Он чудом остался жив, правда, неизвестно, что с лицом, но лечебный состав, застывший мягкой плёнкой на коже, уничтожит любую заразу. Шрамы, конечно, останутся, да наплевать, ему ж не на сцене кривляться. Отсюда до самого берега тянется зона сплошного разрушения, по которой невозможно идти, а корабли патрульной эскадры ближе нескольких миль к берегу не приближаются.
- Ну и дела, - вздохнул Павел. - Даже не знаю, чём занять свободное время! Тьфу, мать твою!
Рассуждения прерывает шорох. Павел оборачивается. Недалёко, шагах в двадцати замечает странный продолговатый холм, смахивающий на могильный. Шорох и странные звуки доносятся оттуда. Павел подходит, нога цепляется за что-то. Опускает глаза – вроде полено или толстая палка, но откуда здесь палки? В сумраке трудно разглядеть, но острые глаза замечают тусклый блеск. Павел склоняется – на земле лежит оторванная рука, на запястье знакомый браслет. Бросается к холму, руки работают как бешеные, земля и камни летят во всё стороны. Не прошло и полминуты, как из земли показалась тело в том самом БК-2. Чудо костюм пробит в нескольких местах, бронепластины покорёжены, блестят рваные края. Правой руки нет, в плече огромная дыра, затянутая белым пластиком, таким же, как на лице у Павла. Шлем вроде цел и невредим, только царапины.