Веки Амелии задергались, она попыталась что-то сказать, но Китти сжала ей руку.
— Успокойся, мам, не нужно. Ты должна поспать.
Китти поманила Сару в большую комнату.
— Мне нужно убедиться в смерти папы и Присциллы, — сказала она твердым, спокойным голосом. — Я снова иду туда.
В уголке левого века Сары дернулся маленький мускул.
— Они мертвы, Китти. Не выходи из хижины. Прошу тебя…
— Но я должна! Мы думали, что и мама умерла. А что если кто-нибудь из них еще жив?
Сара, закусив губу, молча наблюдала, как Китти взяла ружье и подошла к двери.
— Будь готова сразу же закрыть ее на засов! — предупредила ее Китти.
Через секунду она уже сходила с крыльца, приближаясь к таинственным длинным теням на траве.
Она взглянула на Присциллу, пытаясь загнать назад, в желудок, подкативший к горлу жгучий ком тошноты. Ее сестра умерла, в этом не было никакого сомнения: правая сторона лица была вдавлена в череп. Они забрали и ее скальп. Над трупом носились тучи мух.
Мучительно сглатывая слюну, Китти продолжила свою скорбную миссию. Глазами она обшаривала двор, каждую секунду ожидая услышать этот невыносимый пронзительный вопль, почувствовать удар каменного топора по голове. Но вокруг было тихо. Когда она подошла к сараю, слышалось лишь назойливое жужжание мух. Китти опустилась перед отцом на колени.
У Джозефа, судя по всему, была сломана шея. Она торопливо закрыла ему веки и, инстинктивно наклонившись, поцеловала холодную щеку. Поднявшись на ноги, она увидела лежащую на земле корову с отброшенными в сторону копытами. Индейцы вспороли ей брюхо, и внутренности вывалились на траву. Там, на кишках, она увидела крошечного мертвого теленка…
Жжение в горле все усиливалось, и больше она уже не могла сопротивляться ему. Прислонившись к краю сарая, она выплеснула наружу содержимое желудка. Ее рвало до тех пор, пока не потекла желчь.
Вся дрожа, она повернула к хижине, чувствуя, как горят ее сухие, бесслезные глаза. Вдруг ей в голову пришла странно утешительная мысль: если уж ей предстоит жить — а она была решительно, бесповоротно настроена на это! — в жизни ее больше не будет ничего страшнее того, что произошло в этот день несчастий.
Когда наступили сумерки, Китти со вздохом облегчения увидела, как к привязи возле сарая подошли их лошади. Она опасалась, что индейцы обнаружат их и уведут с собой, но теперь, когда они вернулись с пастбища, знала, что нужно делать.
— Сегодня ночью мы поедем в форт! — объявила она.
За прошедшие спокойные часы ужас так и не исчез из глаз Сары.
— Но ведь они могут быть там… Где-нибудь притаиться…