Каллен видел их небольшие отряды по шесть-семь человек, которые, скорее всего, выходили на охоту. Но пару раз он заметил, как к индейцам приезжали английские офицеры — поесть и выкурить по трубочке, а также поговорить с вождем Маисовым Стеблем и его советниками. Они прибыли с севера, с главного оплота англичан в Детройте — в этом Дэниэл был согласен с Калленом.
Каллена сразу же начали использовать: он часто уезжал на разведку, пропадая по нескольку дней, но Китти всегда знала, когда он возвращался: слышала, как Каллен бешеным галопом въезжал через ворота, и, выбежав на крыльцо хижины Кэллоувэев, с величайшей радостью наблюдала, как он, ловко управляя горячим скакуном, совершает по территории форта большой круг.
Шляпа его всегда была где-то на затылке, а на лице сияла невероятно лучезарная улыбка. Он обычно махал ей рукой, и Китти устремлялась ему навстречу; Каллен перехватывал ее перед лошадью, крепко обнимая, усаживал перед собой на седло, и они вместе кружили по двору, а он в это время нашептывал ей на ухо ласковые слова… слова, заставлявшие ее густо краснеть, а сердце — сжиматься от любви к нему.
За две недели до свадьбы Китти упросила его отвезти ее на Выдряной ручей. Все вокруг было тихо, и он согласился.
Девушка впервые приехала туда после похорон своих родных. Амос Уолтер сдержал свое слово и сделал три отполированных до глянца надгробия из известняка, на которых выбил надписи. Опустившись в траву на высохшие листья, Китти провела ладонью по буквам, складывающимся в их имена, даты рождения и смерти…
— Господи, как мне жаль, девочка моя… — шептал Каллен, стоя рядом с ней. Волосы его трепал ветер. — Господи, как мне действительно жаль…
По-прежнему жила в ее душе глубокая острая боль, но она уже не плакала и, просыпаясь по утрам, не убеждала себя, что наяву ничего не было, просто приснился страшный сон…
Китти поднялась, постояла рядом с Калленом, понимая, зачем приехала сюда: показать им, что она жива и здорова.
Они вошли в хижину. Все было на месте.
— Мне бы хотелось увезти для нас сделанную отцом мебель, — сказала она Каллену. — И, по-моему, мама не станет возражать, если я прихвачу кое-что для кухни.
Каллен, притянув ее к себе, нежно поцеловал.
— Покажи, что тебе нужно. Я пригоню фургон, Фландерс с Израилом помогут. Мы заберем все, что ты захочешь.
Китти собрала большие горшки и черпаки с длинными ручками, оловянную и деревянную посуду, большую деревянную бадью, вырезанную из ствола дерева конского каштана. Еще предстояло забрать шкаф для белья, скамью с высокой спинкой… Да не забыть маленькое зеркальце матери на стене.