— Он пытался отобрать у меня улику, которой я располагала для написания своего очерка.
— О Господи! — сказал Бадди, боясь до меня дотронуться. — Хорошие же друзья у тебя в Нью-Йорке.
— Мужчина, который спасал Скотти, — сказала я, — спас и меня, Бадди.
На громилу с забинтованной головой надели наручники.
— Что дал собаке? — крикнул полицейский, державший его.
Женщина-полицейский держала Скотти, пока врач осматривал его.
— Не знаю, кто это, — сказал Бадди, — и откуда.
— Я тоже не знаю, как оказался здесь этот бандит. Машины поблизости не было, но он находился в доме, когда я вошла.
К Бадди подбежал офицер и сказал, что за лесом, в поле найден старый грязный мотоцикл. Без номеров.
— Надо осмотреть окрестности, — сказал Бадди. — Возможно, машина негодяя где-то спрятана.
— Что это было? — продолжал допытываться полицейский у громилы. Затем, склонившись к нему, прислушался. — Валиум! — крикнул он врачу.
Врач сразу вставил в пасть Скотти зонд. Я не могла на это смотреть. Человек, который меня спас, подошел ближе. Лет тридцати, глаза и волосы темные, хорошая фигура. Он сел на корточки рядом с Бадди и улыбнулся мне.
— С собакой все будет хорошо, — сказал он.
— Спасибо, — шепнула я.
— Где тебя черти носили? — спросил у мужчины Бадди.
— Главное, что я вовремя здесь оказался, — ответил мужчина, распрямляясь. — Разве нет?
Я не понимала, что происходит, так как с трудом соображала.
Бадди тоже распрямился.
— Салли, — сказал он, глядя на меня сверху вниз, — познакомься с Джонни-Боем Мейерзом.
— Прошло много времени, но я рад снова встретиться с вами, Салли. — Джонни улыбнулся. — Вы так похожи на мать.
В моей голове зашумело, и белый свет померк. Я погрузилась во тьму.
Меня и громилу отвезли в окружной медицинский центр, где мне сделали томографию головы. С головой все оказалось в порядке, только глаза заплыли, превратившись в щелочки. На меня надели специальный шейный воротник-шину. Громила оказался мошенником из Уотербери, который уже сидел однажды в чеширской тюрьме. У него случилось сотрясение мозга после того, как Джонни-Бой огрел его лопатой. Естественно, нам всем было интересно знать, кто стоял за этой акцией. Громила не мог говорить. Пока.
Мать, конечно, совершенно расстроилась. Мой брат Роб, как она сказала, вылетел домой из Колорадо. Из-за занавески высунулась голова Мака, и он сообщил, что какой-то мужчина из Нью-Йорка ждет своей очереди в приемном покое и очень нервничает.
Я поняла, что это Спенсер, и попросила мать привести его.
— Салли! — прошептал Спенсер, бросившись к кровати и чуть не сбив с ног мою мать. — Я приехал, хотел сделать тебе сюрприз, а когда подъехал к дому, то увидел там полицейских, и они сказали, что ты здесь. Господи! — воскликнул он, пытаясь догадаться, какая часть меня пострадала меньше всего, а затем неуклюже обнял меня за талию. — Слава Богу, ты в порядке. Не знал, что и думать.