Каслфорд, который мой отец знал с младых ногтей, из всей Америки в конце тысяча девятьсот сороковых — начале пятидесятых годов был избран как одно из Лучших мест для издания национального новостного журнала. Хорошо оплачиваемая работа на фабриках, прекрасные школы, обширные земли, недорогое жилье, великолепные парки, озера и горы создали Каслфорду репутацию земного рая. Однако в восьмидесятых, когда я была ребенком, Каслфорд стали упоминать как жертву плохого городского планирования, превратившего его в индустриальный центр, который губит окружающую среду. Постепенно заводы и фабрики приходили в упадок — многие из них закрылись или перебазировались южнее, — рабочие районы пустели, превращались в трущобы, школы закрывались, рынок жилья сократился, по некогда красивым улицам с домами в викторианском стиле ветер носил пыль и мусор. Но пуще всего испытали унижение горожане, когда новая скоростная автострада далеко обогнула город.
Мне даже не разрешалось ходить в деловую часть города, да и делать там было нечего. Кинотеатры времен моего отца позакрывались, то же самое произошло и с ресторанами, гостиницами и катком. Здания приходили в запустение. В Каслфорде нечем было заняться, разве что ходить на «место для гуляния» — по новой автостраде. Мать не позволяла мне и того, пока мне не исполнилось шестнадцать и я не начала работать.
И все же потихоньку экономика стала оживать, в первую очередь благодаря применению новых технологий, и Каслфорд стал меняться к лучшему.
Я любила Каслфорд. Даже в худшие его времена. Большая часть Каслфорда, с которой меня знакомил еще отец, сохранилась — городские достопримечательности и пригороды, великолепные храмы и чудесные пейзажи классической Новой Англии. И всегда, всегда у Каслфорда будут великолепные горы и тысячи акров лесных земель, оставленных нам предками.
В городе все еще есть деньги. Большие деньги.
Наш дом, в котором сейчас живет моя мать, был чудесным местом для ребенка. С одной его стороны была — и еще есть — ферма, с другой — особняк, в котором вырос мой отец и который впоследствии отошел под монастырь.
Моя мать, бывшая Изабел (Бел) Энн Гудвин из Ньюпорта, Род-Айленд, будучи студенткой, познакомилась с моим отцом на танцах в Маунт-Холиоке. Поженились они в день получения дипломов. В качестве свадебного подарка родители моей матери купили им участок земли в пять акров в старом имении Харрингтон, а также дали денег, чтобы построить дом по проекту моего отца. Кирпичный дом выглядел так, словно простоял двести лет. Это было изобретением моего отца — придавать строениям старинный вид, используя собственные технологии и специальные материалы. Дом он построил одноэтажным в надежде, что в дальнейшем расширит и возведет здание ввысь, превратив его в новый особняк Харрингтонов.